— У хозяина-то на постой ладом проситесь!
— Пошел ты… — огрызнулся Фролка, шагая через порог.
Ванька услышал, у крыльца потоптался, сказал громко:
— Хозяин, впусти странника, не обидь.
Ответил ему Фролкин смешок:
— Заходи, заходи, впущаю.
— Зря ты так, — Ванька сел за стол, с трудом раздирая слипавшиеся глаза, — Пронька как лучше хочет. И знает что-то…
— Знает, знает, — Фролка сердился. — Что он знает? Чего сюда приперся? Я не знаю, ты не знаешь… Куда идти, если не знаешь зачем? А этот все гонит, дурак, а куда гонит? Я не знаю. Неизвестно, чего ему надо. Ты слышишь?
Ванька ответить не мог, потому что спал.
— Иди на лежак, — сказал Фролка.
Ванька хотел головой кивнуть, да не удержался, брякнул лбом по столу. Фролка усмехнулся, и не зло, по-доброму. Подхватил попутчика под руки, перетащил на лежак, сунул котомку под голову. Разулыбался чего-то, лег на скамью у окошка. Лежал и улыбался.
Проснулся Ванька, будто толкнул его кто, глаза открыл. Темно. Присмотрелся — дверь открывается медленно, а в проеме, в мутном свете — фигура. Черная, большая, неясная.
— Человечинка притопала, — прошелся по зимовью утробный голос. — Давить будем.
Ванька вжался в лежак и почувствовал, как мутится в голове, как и лежак, и избушка, и сам он повалились, поехали вниз, вниз, в бездну. Фигура надвигалась, видна была мощь ее, но очертания не прояснялись, походило на то, что слеплена она из земляных комьев, которые вот-вот должны рассыпаться, а не рассыпаются, наоборот, набираются страшной силы. Ванька цеплялся за ускользающее сознание, когда прямо из-под лежака, у самого его носа, поползла вверх, распрямилась другая фигура, такая же огромная, но в белом. Второй голос произнес предостерегающе:
— Не ты впускал, не тебе давить…
В последний миг перед тем, как провалиться в пустоту, почувствовал Ванька, как дрогнул лежак, сотряслось зимовье; рванулся за стенами, в лесу, то ли победный вой волчий, то ли предсмертный крик человечий. Сошлись две силы, схватились в поединке.
Ванька успел еще удивиться, отчего это шума в зимовье никакого, а снизу, из-под земли идет рокот, будто там валуны кто ворочает? И обмяк, пропал.
Проснулся Ванька, когда радостный солнечный луч ощупывал доски пола. В лесу орали птицы. Ванька лежал и думал, не приснилось ли ему вчерашнее? В зимовье все на месте, дверь закрыта, Фролка спит на лавке к стене лицом, уютно свернувшись калачиком. Окончательно сбрасывая дурной сон, шагнул к нему Ванька.
