— Для меня это ничего не меняет, государь. Я люблю ее.
— И эта любовь взаимная? — Алерий бросил на меня быстрый взгляд.
Я кивнул. Во рту у меня пересохло — переход беседы на Домино встревожил меня.
— Превосходно. А ваша возлюбленная — как получилось, что она не вернулась с вами в Ростиан?
— Это был ее выбор, государь. Она пожелала быть со своим народом.
— Презрев присягу мага, которую приняла при поступлении в Академию? Это преступление, шевалье. Государственная измена.
— Я прошу о снисхождении, государь. Моя жена ничем не провинилась перед империей. И я готов взять ее вину на себя.
— Как у вас все просто и легко получается! — Алерий взял кубок, кисточку, обмакнул ее в краску. — Мне вот, к примеру, не дается этот орнамент.
— Государь?
— Скверно, — Алерий внезапно швырнул кубок в угол, и хрупкая чаша разбилась вдребезги. — Как трудно достичь совершенства!
— Я прогневил вас, государь?
— Нет. Я всего лишь хочу сказать, что простые решения иногда не самые лучшие. Видите, я мог бы попытаться исправить узор, но я разбил кубок. Ни кубка, ни узора, ни возможности что-то поправить.
— Не понимаю, государь.
— Любовь человека и виари — надо же! — Алерий покачал головой, взял со стола пергаментный свиток и жестом подозвал меня поближе. — Вот, взгляните.
Я шагнул к столу. Алерий развернул свиток, и я увидел карту Ростианской империи и окрестных земель, весьма искусно начертанную в красках.
— Сулийцы давно пытаются сделать виари своими союзниками в возможной войне с Ростианом, — сказал император. — Пока виари удавалось сохранить нейтралитет. Дорогой ценой, но удавалось — вы знаете, шевалье, о чем я говорю. Но неизбежно придет день, и у Морского народа не будет выбора. Им придется определиться, с кем они. Или погибнуть.
— Вы говорите печальные вещи, государь.
— Вот, — император быстрым жестом очертил на карте северо-западные прибрежные районы империи, — земли, некогда принадлежавшие Морскому народу. Нынешние имперские провинции Калах-Денар, Кланх-О-Дор и Марвентские острова. Почти семьсот тысяч квадратных миль земель, десятки городов и поселений, в которых уже сотни лет живут только люди. Ни единого виари. И эти люди — мои подданные, шевалье. Вы думаете, мои предшественники не пытались вести переговоры с виари? Пытались. Но всякий раз, когда речь заходила о союзе, немедленно вставал вопрос о северных провинциях. О землях, которые являются неотъемлемой частью империи и не могут быть просто так подарены тем, кто когда-то бросил их на произвол судьбы. Даже ради самой благой цели, даже во имя самых насущных политических интересов. Плох тот правитель, который раздает земли, завоеванные кровью предков, направо и налево. Мы никогда не откажемся от этих земель, и значит, у виари будет повод для войны с нами, и повод очень серьезный. Понимаете?
