Всё это, разумеется, от обильной пищи, которую мы вкусили в одном винном заведении. И от длительного созерцания раскиданных по всему берегу реки глиняных ваз с разноцветными мозаиками производства князя Церетели, членкора местной академии изящных искусств. Точно таких ваз, какие он же поставил на берегах нашего Понта. Что за коммунальная квартира, эта белая цивилизация! Как она скучна, эта общепитовская обжорка, увы.
Взгляд мой упал на второй абзац этого письма, и нашёл там удачное выражение: разбухшая почка. Находка лишь ухудшила моё настроение, ибо только половина этого выражения применима сейчас ко мне. Мой и без того небравый солдатик в каске похож ныне на почку дерева ива в январе, отнюдь не разбухшую. Что с того, что и таким он тебе нравился, а временами даже больше именно таким! Ведь я, глядя на него такого, начинаю думать о бренности существования, о бренности самой жизни! А это — очень опасно, и грозит небывалыми переменами. Голубушка, что же это такое! Всё, что является основой жизни, усыхает зимой. А у меня? Ведь сейчас лето! А я словно замёрз. Что же, во мне нет никаких основ, ничего непреходящего, вечного? Я пахну французским одеколоном, это, конечно, благородно. Но ведь всё, что составляет основы жизни, пахнет дурно: выделения половых органов, ложь, самопожертвование, даже вино. Вчерашняя еда благоухала всеми одеколонами мира. Стало быть, изысканная пища, так утончённо испускающая различные сладостные испарения, не относится к основам жизни и нужно голодать, чтобы их не терять? И, значит, нужно умереть от голода — чтобы по-настоящему жить? Или, по меньшей мере, жрать что попало в беспорядке и в самых непристойных трактирах… Вот тебе парадокс, подумай.
А вот и второй: зачем это я вчера из-за пустяка набузил тебе, а сегодня Джону? Сам Дж. Т. на это отвечает, что и я, и все русские — Дж. всегда обобщает — относимся к классу людей, при взгляде на которых сразу ясно: жизнь бессмысленна, утомительна и при этом коротка, как вздох. Люди названного класса, по Дж., знают это твёрдо и их не проведёшь. И поэтому мужчины этого класса всегда вызывают у женщин вожделение, а женщины — попытку на них жениться. То есть, так или иначе погубить свою жизнь. Что б он сказал, увидев тебя? Успокойся, я не нашёл в таком обобщении ни малейшего смысла, как и во многих обобщениях соотечественников Дж. Тем более, что оно противоречит моему подлинному отношению к жизни: ведь я, как никто, стараюсь устроить её, упрочить, всеми силами ума и всей энергией души и тела. Доказательство? А хотя бы моё вчерашнее письмо к тебе.
