— Питер! Мать твою, кто здесь интендант, ты или я? — приметил, как ван Риис уже крутится на галере, прикидывая с чего половчее начать грабеж. — А ну живо навел порядок. Посудину полностью вычистить, все ценное к нам на борт. Да передай там Веренвену, чтобы послал людей на ялике, вон тех пловцов… Да-да, начисто. И это… посбрасывайте эту падаль за борт. А теперь живо выделил мне десяток человек…
Я не договорил, потому что, один из франков, тот самый длинный дворянин, защищавший ют, вдруг ожил и вскочил на ноги. Он ловко пнул Гаврилу, сбив того с ног, саданул рукояткой меча Альмейду, крутнулся волчком проскакивая между Бользеном и Тумбой, и со всех ног кинулся к борту галеры. Ты смотри, каков молодец…
— Nu nichrena sebyе… — я хотел приказать взять его живым, но не успел, Тумба уже швырнул свою страхолюдную секиру. С гулом пролетев по воздуху, она врезалась беглецу в спину, с треском проломила тому кирасу и швырнула франка на палубу.
Я подошел к телу и перевернул его на спину. Перевернул и замер.
— Не может быть… — только и смог сказать. Передо мной лежал…
В голове пронеслись кадры многолетней давности. Высокий кабальеро в малиновом берете, очень похожий лицом на гравюрное изображение Шарля Ожье де Батца, де Кастельмора, графа д'Артаньяна, генерал-лейтенанта Франции, прообраза знаменитого героя романов Дюма, улыбаясь говорит мне:
— Оставьте, бастард. Я поступил по велению своего сердца и ни о чем не жалею. Но вы мой должник. Барона де Монфокона должен был убить именно я. И я вам этот долг еще вспомню…
Да, передо мной лежит виконт Гастон дю Леон, тот самый кабальеро, выпустивший бастарда Арманьяка, из замка Бюзе Сен Такр, после того как он зарезал там аптекаря, отравившего его мачеху и барона Гийома де Монфокона…
— Твою же мать!!! — в отчаянии завопил я и затряс неподвижное тело. — Живо лекаря!!! Лекаря…
Сука, как назло Соломона оставил в Гуттене. Вот же…
— Дайте-ка, я гляну, ваше сиятельство… — наш обер-медикус Бельведер растолкал латников толпившихся возле меня и склонился над франком. — Те-экс… что тут у нас?..
Я подошел к борту и уставился в воду. Вот как это называется? Большей пакости от гребаной суки судьбы, я и не ожидал. Этот кабальеро в свое время спас мне жизнь, просто так, из благородства, а я чем ему отплатил? Пускай даже не моя рука его убила, но все равно. Зараза, а он как раз мог прояснить судьбу Монфокона. А теперь, опять все концы в воду…
— Дырка в плече и ушиб спины. Жив! И будет жить, ежели Господь даст… — бодро проконстатировал Бельведер. — Вашсиятельство, так как с ним? Могу упокоить, а могу и талант свой к нему приложить…
