Ханна сильная. Едкая. Злая. Но Ливи… Ливи милая, забавная, любопытная. Маркус разглядит в ней это и раздавит ее. И получит удовольствие. Я примчалась домой, спрыгнула с лошади на ходу. Влетела через главные ворота во двор, где оказалось полно масок.
– Кровавый Сорокопут, – один из них шагнул вперед. – Вы должны ждать тут…
– Пропустите ее.
Маркус показался из дверей моего дома, за ним следовали отец с матерью. Проклятье, нет. Это зрелище до абсурда ненормальное. Мне хотелось развидеть все это и вымыть с мылом глаза. За ними вышла Ханна, высоко подняв голову. Глаза ее сияли, что привело меня в замешательство. Выходит, он с ней? Если так, то почему она выглядит такой счастливой? Я никогда не скрывала от нее своего отвращения к Маркусу.
Когда они вышли во двор, Маркус поклонился и поцеловал руку Ханне – эдакое воплощение знатного господина с хорошими манерами.
«Прочь от нее, ты, свинья!» – хотела закричать я. И прикусила язык. Он – Император. А ты – его Сорокопут.
Он выпрямился, затем склонил голову перед моей матерью.
– Назначайте дату, Мать Аквилла. Не откладывайте надолго.
– Но захочет ли ваша семья присутствовать на церемонии, Ваше Императорское Величество? – спросила мама.
– А что? – Маркус презрительно скривился. – Слишком плебейского происхождения, чтобы быть на свадьбе?
– Нет, конечно, Ваше Величество, – сказала моя мать. – Только я слышала, что ваша мать – женщина очень набожная. Думаю, она будет строго блюсти предложенный Пророками период траура – четыре месяца.
Тень омрачила лицо Маркуса.
– Конечно, – согласился он. – Этого времени как раз будет достаточно, чтобы убедиться в почтенности клана Аквилла.
Он приблизился ко мне и, увидев ужас в моих глазах, усмехнулся. Вспомнив Зака, он испытал боль и от этого выглядел еще более безумным.
– Будь сейчас вдвойне осторожна, – предупредил он. – Твоя сестра под моей опекой. Ты ведь не хочешь, чтобы с ней что-нибудь случилось?
– Она… ты… – пробормотала я невнятно, но Маркус уже ушел, а за ним проследовала и его охрана. Когда наши рабы закрыли за ними ворота, я услышала тихий смех Ханны.
– Не хочешь меня поздравить, Кровавый Сорокопут? – сказала она. – Я буду Императрицей.
Хоть она и дура, но все же моя младшая сестра, и я любила ее. Я не могла этого допустить.
– Отец, – процедила я сквозь стиснутые зубы. – Мне надо с тобой поговорить.
– Ты не должна здесь находиться, Сорокопут, – отозвался отец. – У тебя важное дело.
– Разве не видишь, отец? – Ханна повернулась ко мне: – Разрушить мою свадьбу для нее важнее, чем найти предателя.
