Комендант отнюдь не благодарила меня. Она кипела от гнева, когда узнала, что ее отец сбежал из Серры. И сейчас она мне сообщила, что знает, кто ему помог. Но как она это узнала? Убедив Квина не брать штурмом подземелья Блэклифа ради спасения Элиаса, я совершила практически невозможное. И увезти его из-под носа охраны оказалось одной из самых трудных задач, с какими я когда-либо сталкивалась. Мы были осторожны, крайне осторожны.
– Вы видели Элиаса Витуриуса с того утра, когда он сбежал из Блэклифа? – спросила я. Она не выказала ни проблеска эмоций.
– Нет.
– Вы видели книжницу Лайю, бывшую вашу рабыню, с тех пор, как она сбежала из Блэклифа в тот же самый день?
– Нет.
– Вы – Комендант Блэклифа и советник Императора, Керис, – сказала я. – Но как Кровавый Сорокопут я выше рангом. Вы понимаете, что я могу отвезти вас на допрос и выбить из вас ответы.
– Не тягайся со мной рангами, девчонка, – тихо произнесла Комендант. – Единственная причина, по которой ты все еще жива, это то, что мне, не Маркусу, а мне, ты пока еще полезна. Но, – она пожала плечами, – если ты настаиваешь на допросе, я, конечно, подчинюсь.
Пока еще полезна…
– В ночь побега Витуриуса видели ли вы его у склада, примыкающего к западной стене города? Может, вы боролись с ним и проиграли? Он вас вырубил и сбежал вместе с рабыней на вашей лошади?
– Я только что ответила на этот вопрос, – сказала она. – У вас есть еще что-то, Кровавый Сорокопут? Революция книжников докатилась до Силаса. На рассвете я поведу туда солдат, чтобы подавить восстание.
Ее голос звучал как никогда мягко. Но на миг в ее глазах промелькнул глубоко запрятанный гнев, который растаял так же быстро, как и появился. Сейчас я от нее ничего не добьюсь.
– Удачи в Силасе, Комендант.
Я уже развернулась к выходу, когда она бросила мне в спину с легкой насмешкой:
– Пока вы не ушли, Кровавый Сорокопут, примите мои поздравления. Маркус заканчивает сейчас оформление бумаг. Обручение вашей сестры с Императором сделает ему честь. Их наследник будет настоящим патрицием…
Я вышла за дверь, пересекла двор. Мысли в голове лихорадочно скакали, отчего мне становилось дурно. Я так и слышала ответ отца на мой вопрос, чем он выторговал свободу для меня. Ничего важного, дочка. Вспомнились слова Ливии о том, что Ханна странно себя ведет. Как будто ей известно что-то, чего не знаем мы.
Я пронеслась мимо охраны и вскочила на коня. В голове стучало одно: «Только не Ливи. Не Ливи. Не Ливи».
