В эту минуту я хотела только одного: чтобы это одиночество ушло, хотя бы на миг. Поэтому я сделала то, что обычно делал Дарин, когда хотел меня приободрить, – состроила глупую гримасу.
Элиас посмотрел на меня с удивлением, однако сумел выдавить улыбку, которая его оживила, а затем и сам сделал смешное лицо. Я хихикнула, думая продолжить эту забаву, но заметила, что за нами наблюдает Кинан. В его глазах плескалась едва сдерживаемая ярость.
Элиас проследил за моим взглядом.
– Думаю, я ему не нравлюсь.
– Ему все не нравятся сначала, – сказала я. – Когда мы только встретились, он угрожал убить меня и засунуть в склеп.
– Мило.
– Он изменился. Даже очень. Я не подумала бы, что такое возможно, но… – Я поморщилась, оттого что Афия ткнула меня локтем.
– Начинается.
Кочевники вокруг нас начали шептаться, и улыбка Элиаса погасла. Он посмотрел на меченосцев у ближайшего к нам выхода. Многие из них держали руки на оружии и настороженно поглядывали в толпу, будто ждали нападения.
Жесты мамы Рилы становились все более яростными. Толпа бурлила негодованием и как будто разрасталась, упираясь в стены. Напряжение наполнило воздух, распространилось как невидимый огонь, который преображает все, чего коснется. Спустя несколько секунд шепот превратился в яростное бормотание.
Афия улыбалась.
Мама ткнула пальцем в толпу и воскликнула с такой убежденностью, что у меня руки покрылись мурашками:
– Кисанех кизия ке жихани дека?
Элиас наклонился ко мне и тихо перевел:
– Кто пострадал от тирании Империи?
– Хама!
– Мы.
– Кисанех бича яке гима база?
– Кто видел детей, вырванных из родительских рук?
– Хама!
Мужчина, сидевший несколькими рядами ниже, поднялся и указал на кучку меченосцев, которых я сразу не заметила. Среди из них оказалась женщина со светлой косой, уложенной короной вокруг головы. Элен Аквилла.
– Чарра! Херрисада!
Напротив нас встала кочевница, выкрикивая те же слова. Еще одна женщина, сидевшая в самом низу, тоже поднялась на ноги. Тут же возглас подхватил мощный голос, раздававшийся в нескольких ярдах от нас.
И вскоре каждый, кто находился вокруг помоста, скандировал эти два слова. В мгновение ока толпа превратилась из завороженной в неистовую, словно вспыхнул и загорелся пропитанный смолой факел.
– Чарра! Херрисада!
– Воры, – перевел Элиас бесцветным голосом. – Чудовища.
Племя Нур тоже поднялись вокруг нас с Элиасом, выкрикивая оскорбления меченосцам. Их громкие голоса слились с голосами остальных кочевников.
