— Ты как хочешь, а я здесь больше не останусь, — сказал я и отошёл в тень.
— Сто семнадцать… сто восемнадцать… сто девятнадцать… сто двадцать! — радостно завопил он. — Сто двадцать фазанов! Непревзойдённый рекорд!
Уж в этом-то я ничуть не сомневался.
— Даже папаше больше пятнадцати за ночь никогда не удавалось. Он потом по неделе не просыхал.
— Можешь считать себя чемпионом мира, — сказал я. — Но теперь-то мы пойдём?
— Минуту, — он поднял свитер и достал большие мешки. — Это тебе, сказал он, протягивая один из них. — Давай быстрей!
Луна светила так ярко, что я без труда разобрал надпись на мешке: J. W. Grump, Keston Flour Milis, London SW 17.
— Послушай, Клод, а этот урод с гнилыми зубами не может сейчас наблюдать за нами откуда-нибудь из-за дерева?
— Не может, Гордон, не может, — спокойно ответил он. — Я же тебе сказал: он теперь на бензоколонке — поджидает, когда мы вернёмся.
Мы стали складывать фазанов в мешки. Головы у них при этом безжизненно болтались из стороны в сторону, но внизу под перьями кожа была ещё тёплой.
— Ну а теперь прошу в такси, — заявил Клод.
— Что?!
— Ты разве не знаешь, Гордон, что я всегда возвращаюсь домой на такси?
Ещё один сюрприз!
— Такси со шторками — это секрет, который тоже подсказал мне папаша, объяснил Клод. — Ни одной душе не известно, кто в такси, за исключением, конечно, самого водителя.
— А кто водитель?
— Чарли Кинч. Он никогда не в отказывает.
После того как все фазаны были уложены, я попытался взвалить свой мешок на плечо. Однако из этого ничего не вышло, потому что мешок с шестьюдесятью фазанами оказался просто неподъёмным.
— Ну зачем нам столько, — взмолился я. — Давай оставим хоть немного!
— Тащи, тебе говорят, — не соглашался он. — Тащи за собой! Вот так!
И мы вновь устремились в кромешную тьму леса, волоча за собою мешки.
— Так мы с тобой и к утру до деревни не доберёмся, — заметил я.
— Ничего, Чарли меня ни разу не подводил.
На краю леса Клод осторожно раздвинул кусты и тихо позвал:
— Э-эй, Чарли!
Из машины ярдах в пяти от нас выглянул старик и лукаво улыбнулся нам беззубым ртом. Мы опять взялись за мешки и стали продираться сквозь кустарник.
— Привет! — сказал Чарли. — А это что?
— Капуста, — ответил Клод. — Открывай.
Через минуту мы уже преспокойно катили вниз по склону холма в направлении деревни.
Теперь, когда опасность была позади, Клод совсем разошёлся. Он торжествовал, его распирало от гордости и возбуждения. Он то и дело нагибался вперёд и, похлопывая Чарли Кинча по плечу, приговаривал:
