— Ты бредишь, — говорю я, но она настроена серьёзно. По крайней мере, насчёт Блейка.
Он как будто со съёмочной площадки. Светлые волосы, прекрасные бицепсы, убивающая наповал улыбка. И я… ну, я — это я. У меня широкая улыбка, но я не из тех девчонок, которые становятся королевой бала. И я не из тех девчонок, которые встречаются с Блейком.
— Я просто сказала то, что вижу, — говорит мама, наливая себе чашку кофе.
Смотрю, как пар поднимается от её чашки, и нахмуриваюсь. Я заставила себя выпить треть моего мокко от Роудис этим утром, но во рту до сих пор стоит ужасный привкус.
— Мам?
— Ммм?
— Ты не думала, что это странно, что у меня появилось так много новых друзей?
Когда она поворачивается ко мне, я вижу настороженность в её глазах, как будто она думает, что это начало моей речи о том, что «я слишком депрессивная и испорченная, чтобы иметь друзей».
— Что ты имеешь в виду?
Прикусываю губу, обдумывая.
— Я имею в виду, что я на самом деле другой человек. Оценки, друзья — абсолютно всё. Я просто задаюсь вопросом, удивляет ли тебя это.
— Конечно, нет.
Она наклоняется вперёд, кладя свою руку поверх моей.
— Хлоя, у тебя умная голова на плечах. Глубоко внутри я всегда знала, что ты что-то сделаешь с этим. С тех пор как ты присоединилась к учебной группе, ты была окружена успешными детьми. Кажется, будто ты действительно хочешь стать частью этой компании.
— Когда это я была тем, кто хочет стать частью какой-то компании? Разве ты не помнишь четвертый класс, когда я отказалась носить розовое просто потому, что все девочки в школе сказали, что надо носить именно его?
— Но ты больше не в четвертом классе, так ведь? И теперь ты с Блейком. Кажется, я поняла…
Она замолкает, пожимая плечами, и я чувствую, как раздражение стремительно наполняет меня.
— Что ты поняла? Что я сделала это, чтобы стать достойной кого-то вроде Блейка?
Шок проявляется на её лице, как пощёчина.
— Это не то, что я имела в виду.
— Разве? Я знаю, что это стало сюрпризом, мам, но я не делала этого, чтобы быть с Блейком или сидеть с прикольными ребятами в кафетерии.
— Хорошо, отлично. Тогда зачем ты это сделала, Хлоя?
Это останавливает меня, потому что я не знаю ответа. Я была счастлива быть на окраине. Я не была одним из школьных изгоев с отсутствием социальной жизни и перспектив для чего-то большего. Но я также не была популярной. И мне нормально так жилось.
Я думаю о лице Мэгги в коридоре, её глазах, таких жестоких.
Боже, что я наделала? Она права? Неужели мне отчаянно захотелось стать крутой? Было ли всё моё лето в некотором роде поздним началом моего лихорадочного желания стать частью компании?
