— Мы потом выпьем, — предложил он. — Немного цивилизованной болтовни.
Неплохая идея, подумал я и сказал это, до странности гордясь собой. Спросил:
— Ты снова уйдешь?
И с облегчением услышал, как он сказал, что да, увы, у него есть приглашения, свидания, дальние края, где надо побывать.
— Начнем, когда ты будешь готов, — объявил он.
Я положил на землю клюшку для гольфа, странным образом ощутив, какая она дорогая. Цвет неба был первозданным и невероятным, как на почтовой открытке. Я слышал пение птиц и шум машин на дороге, но не знал, для чего все это. Да, подумал я. Да. Положился на себя, на все разрывы, и развалины, и прорехи, из которых я состоял. И когда Джип Фриман, насвистывая, побрел из рощи, я сжал кулаки и бросился вперед.
Lee K. Abbott, «Freedom, A Theory of» Copyright
© 1990 by Lee K. Abbott
Опубликовано в «Геттисберг ревю»
© Н. Строилова, перевод
Ричард Бош
Человек, который был знаком с Белл Старр
Макрэй подсадил эту девушку по дороге на Запад. Она стояла на шоссе с бумажным пакетом и кожаной сумочкой, в джинсах и шали — не сняла ее, хотя воздух накалился чуть ли не до девяноста градусов, а в машине не было кондиционера. Макрэй ехал на старом «додже» с испорченной выхлопной трубой и длинной трещиной на ветровом стекле. Он притормозил у обочины, и она сразу же села, положив сумочку на сиденье между ними и держа пакет на коленях обеими руками. Макрэй только что пересек границу Техаса.
— Куда держим путь? — спросил он.
— А ты?
— Наверно, в Неваду.
— Почему «наверно»?
Он и глазом не успел моргнуть, как уже отвечал на ее вопросы.
— На днях уволился из Воздушных сил, — сказал он, что было не совсем правдой.
Его с позором разжаловали после того, как он три года отсидел в Ливенворте за избиение сержанта. Макрэй был тяжелый человек. Из-за скверного характера он уже заработал массу неприятностей и теперь решил поехать на Запад, на широкие просторы. Пока просто приглядеться. Ему казалось, что там, где просторно, люди не требуют многого от своих ближних. Семьи у него теперь не было. Получив пять тысяч долларов по отцовской страховке, он собирался продержаться на них подольше.
— Я, понимаешь, еще много чего не решил, — сказал Макрэй.
— У меня не так, — сказала она.
— Ты знаешь, куда направляешься?
— Можешь так считать.
— Ну и куда?
Она сжала кулак, выставила большой палец и ткнула им вниз.
— Туда. Вниз.
— Извини, не понял.
— Работает? — спросила она, потянувшись к приемнику.
— Барахлит, — ответил он.
