Ты спи, родная, спать давно пора…
А я не сплю,
А я бреду бессонно
По некогда исхоженной тропе
На грани тени и на грани солнца,
Принадлежа России
И тебе.
Я верю белизне берез,
Заре,
Малиновкой летящей,
Когда молчу,
Под скрип колес
Вплывая в утреннюю чащу.
И конь,
Уздечкою звеня,
Бредет, за ветки задевая...
И от росинок, как бывает,
Намокнул рыжий круп коня.
Гляжу,
Под жалобу колес
Дремотою объятый вроде,
Как солнце медленно
С берез
На землю грешную нисходит.
И вот уже
Сквозь синь росы,
Сквозь проглянувшее оконце
Возникли рыжие усы
Веселого, как бубен, солнца.
Оно касается меня
И словно делает счастливым.
И грива рыжего коня
Горит, как золотая грива.
Ударил дрозд.
Защелкал клест.
Забился, пламенея, дятел.
И смолк дремотный скрип колес,
И замер конь,
Как будто спятил.
Оторопелый, он молчит.
И, бессловесный, онемело
Копытом о землю стучит.
И снова трогает
Несмело.
И — наступает новый день
В краю,
Где сказки не забыты,
Где смотрят в окна деревень
Все те же грустные ракиты,
Где на печи,
Под потолком,
Гутарит кот, сощуря око,
С Иванушкою-дурачком,
Что ходит в дураках
До срока...
Я тоже там,
На печке,
Рос.
И сказкам тем же
Крепко верил,
Поверя белизне берез,
Что отворяет
Солнцу двери.
Дрозды пестрели на рябине,
Клевали спелую зарю.
И листья на реке рябили,
Плывя навстречу сентябрю.
Пылали вязы и осины.
И вот
Сквозь полымя огня
Голубоглазая Россия
Взглянула с грустью на меня.
Забилось сердце глуше, тише,
Прося прощенья у земли.
Что я не видел
И не слышал,
Как улетели журавли.
Неслышно
Лист слетает с деревца.
Молчат леса,
Молчат поля...
И в этой тишине
Не верится,
Что ты вращаешься, Земля,
Что ты летишь —
В цветах и в инее,
В снегах и в разноцветье трав,
Не расплескав озера синие,
Кору берез не ободрав
И не спугнув шмеля,
Уснувшего
На тусклой шапочке цветка...
Брожу по лесу.
Молча слушаю
Постукиванье родника.
В лесу прохладно и невесело
И по-осеннему светло.
И с веток паутина свесилась —
Ей от росинок тяжело.
Неслышное листвы кружение.
И от земли родной вдали,
Поправ законы притяжения,
Надолго скрылись
Журавли.
Но птицы
Снова возвращаются.
И вновь шумят леса, поля.
Все потому,
Что ты вращаешься
И нам сочувствуешь, Земля!
Одиноко над морем стою...
Постоял.
И в часу предрассветном,
Как ни странно,
Припомнил деревню свою,
И родимым повеяло ветром.
Кипарисы ушли в облака.
Улетели.
Истаяли где-то.
И туманно возникла река
И над нею — полоска рассвета.
