— Римек мертв.
— В самом деле, — отозвался Контролер таким тоном, словно Лимас удачно пошутил. — Нам очень не повезло. Чрезвычайно… Наверное, его заложила эта девица. Как ее… Эльвира? Должно быть, она.
Лимас не стал спрашивать, откуда Контролеру известно про Эльвиру.
— И Мундт пристрелил его, — добавил Контролер.
— Да.
Контролер поднялся и походил по кабинету в поисках пепельницы. Наконец нашел какую-то, поставил ее на пол между креслами.
— И что вы ощущали? Я имею в виду, когда на ваших глазах застрелили Римека. Вы ведь все видели, правда?
Лимас пожал плечами.
— Это было чертовски мерзко.
Контролер склонил голову к плечу, полузакрыв глаза.
— Наверное, вы почувствовали еще что-то? Наверняка вы были взбешены. Это был бы более естественно.
— Да, я был взбешен. А кто на моем месте не взбесился бы?
— Вам нравился Римек? Я имею в виду — как человек?
— Пожалуй что так, — мрачно сказал Лимас. — Думаю, сейчас нет смысла обсуждать это.
— Как вы провели ночь, вернее, конец ночи после того, как Римека застрелили?
— Послушайте, в чем дело? — вспыхнул Лимас. — К чему вы клоните?
— Римек был последним, — ответил Контролер, — самым последним из целой серии жертв. Если мне не изменяет память, все началось с девушки, которую застрелили у кинотеатра в Вединге. Потом тот человек из Дрездена и аресты в Йене. Словно десять негритят. А теперь Пауль, Фирек и Лензер — все мертвы. И, наконец, Римек, — он зловеще улыбнулся. — Довольно существенные потери, не так ли? Я бы не удивился, узнав, что вы сыты по горло.
— Что это значит — сыт по горло?
— Я подумал, не устали ли вы. Не выдохлись ли?
Наступила долгая пауза.
— Это уж вам решать, — произнес наконец Лимас.
— Мы привыкли не выказывать сочувствия, верно? Да и как иначе? Мы заражаем друг друга этим бесчувствием, этой безжалостностью, но на самом-то деле мы не такие. Я имею в виду, что… невозможно быть в действии бесконечно. Рано или поздно наступает пора, так сказать, уйти с холода… Вы можете взглянуть на это дело трезво?
Лимас мог. Он взглянул и увидел долгую дорогу за окраиной Роттердама, долгую прямую дорогу в дюнах и поток беженцев на ней, увидел крошечный самолет вдалеке за много миль, увидел, как шествие замерло и все уставились в небо, увидел, как самолет приблизился, четко вырисовываясь над дюнами, увидел хаос и разверзшуюся бездну ада, когда на толпу обрушились бомбы…
— Контролер, такие разговоры не по мне, — сказал наконец Лимас. — Чего вы от меня хотите?
