— Вставайте, пошли! Идём выручать девушек.
Они дружно поднялись и направились к двери. Очутившись на улице, они вспомнили, что находятся в довольно отдалённой части города.
— Придётся немного прогуляться пешком, — сказал Вожак. — Извозчиков здесь нет.
Ночь была звёздная, безлунная. Узкая улочка с затемнёнными окнами тоже пропахла знакомым каирским запахом. Они шли в полной тишине, иногда в тени домов маячили какие-то мужчины — по одному или по двое они стояли прислонившись к стене и курили.
— Какие-нибудь недоумки, — сказал Уильям.
— Поганый народ, хуже нет, — откликнулся Таран.
Так и шагали они в ряд, три бравых лётчика — коренастый рыжий Вожак, темноволосый высокий Таран и вровень с ним юный Уильям, с обнажённой головой, так как где-то забыл шапку. Они наугад шагали к центру города, где надеялись найти извозчика, который отвёз бы их к Розетт.
— Представляешь, как рады будут девушки, когда мы их освободим, сказал Таран.
— Иисусе, вот это будет номер!
— Неужели она их держит взаперти? — спросил Уильям.
— Вряд ли. Во всяком случае, не в буквальном смысле. И если мы вызволим их прямо сейчас, сегодня вечером им уже не придётся работать. Дело в том, что почти все девушки в этом заведении — обычные продавщицы из магазинов и днём служат. Каждая из них совершила какую-то ошибку, раз оступилась, притом не исключено, что сама Розетт всё подстроила или же о чём-то пронюхала и тут же наложила на девушку лапу. Она заставляет их приходить по вечерам, и они, конечно, ненавидят её, но не зависят от неё в денежном отношении. Думаю, они с удовольствием выцарапали бы ей глаза, будь у них шанс.
— Мы дадим им этот шанс, — сказал Таран.
Они перешли на другую сторону улицы.
— Вожак, сколько ты считаешь там всего девушек? — спросил Уильям.
— Не знаю точно. Может, даже тридцать.
— Здорово. Вот это будет да!
— А она и вправду плохо с ними обращается?
— В тридцать третьей эскадрилье мне сказали, что она почти ничего им не платит, что-то около двадцати акеров за ночь. А с клиентов берёт по сто или двести акеров. Каждая девушка зарабатывает для Розетт за одну ночь приблизительно от пятисот до тысячи акеров.
— Боже милостивый! — воскликнул Уильям. — Она, должно быть, просто миллионерша. Тысяча пиастров за ночь, а девушек — тридцать.
— Она и есть миллионерша. Кто-то подсчитал, что только этот бизнес, не говоря уж об остальных её доходах, приносит ей примерно тысячу пятьсот фунтов в неделю. А это… дай подумать… это от пяти до шести тысяч в месяц, то есть шестьдесят тысяч фунтов годовых.
