Уильям сказал:
— Пожалста, я привычный. — При этом никто из них не улыбнулся.
— Отлично. Официант, два кофе и три пива.
Когда официант принёс заказ, Вожак сразу же расплатился.
Затем он поднял стакан и, повернувшись к египтянам, сказал:
— Ваше здоровье.
— Ваше здоровье, — повторил Таран.
— Ваше здоровье, — произнёс Уильям.
Похоже, что египтяне поняли, так как они подняли свои кофейные чашечки.
— Пожалста, — сказал один.
— Благодарю, — добавил второй, после чего они выпили кофе.
Вожак поставил стакан на стол.
— Для нас большая честь находиться в вашей стране, — сказал он.
— Вы здесь любите?
— Да, это прекрасная страна.
Музыка заиграла вновь, и две толстухи в обтянутых серебряных трико повторили программу на бис. Бис и был коронным номером вечера поразительная, невиданная демонстрация контроля над собственными мышцами. И хотя девушка, вертящая задом, продолжала усердно работать, её полностью затмила соперница, которая теперь, как крепкий дуб, стояла посреди сцены, подняв руки над головой. Она вращала левой грудью по часовой стрелке, а правой — против часовой. Одновременно она вращала задом — и всё это строго под музыку. Постепенно музыка становилась всё быстрее, и, по мере того как возрастала скорость, убыстрялся темп вращения. Часть египтян так заворожило это вращение женской груди против часовой стрелки, что они начали повторять, сами того не замечая, движение девушки руками. Растопырив пальцы, они описывали круги в воздухе. При этом все притоптывали в такт музыке и вскрикивали от восторга, а женщина на сцене продолжала улыбаться механической нахальной улыбкой.
Потом всё кончилось, постепенно стихли аплодисменты.
— Потрясающе, — сказал Вожак.
— Вы любили это?
— Это было просто поразительно.
— Эти девушки совсем особые девушки, — сказал владелец золотого зуба.
Уильяму явно надоело ждать, и он в нетерпении подался вперёд.
— Я хочу задать вам вопрос, — сказал он.
— Пожалста, — ответил Золотой Зуб. — Пожалста.
— Ну хорошо. Тогда скажите, какие женщины вам нравятся — такие вот тонкие? Или вот такие толстые? — И он нарисовал в воздухе две женские фигуры.
Золотой Зуб просиял и широко осклабился.
— Для меня, — сказал он, — толстые. Я люблю, чтобы были как эта. Пухлыми руками он начертил в воздухе большой круг.
— А ваш друг? — осведомился Уильям.
— За мой друг я не могу говорить.
— Пожалста, — сказал друг. — Вот такая. — Любезно улыбнувшись, он тоже начертил круг.
— Но всё-таки почему вам так нравятся толстые? — спросил Таран.
