Requiem | страница 7



в глуши, у озер камышиных.
А ягод-то, ягод в июле
какие рои на полянах —
малины лесной, ежевики,
смородины, яблок румяных!
В июле их праздник великий.
Ах, в мире нет краше, я знаю,
приволья за этой сторожкой…
К нему-то по самому краю
ржаного несжатого поля
прямая-прямая дорожка.

«Прогулка здесь, в разросшемся лесу…»

Прогулка здесь, в разросшемся лесу
всегда — чудесное открытье.
Блуждаю в нем без цели, по наитью,
всей старостью люблю его красу.
Под шелестно-зеленые шатры
иду, о прошлом вспоминая,
и снова каждая тропа лесная
приоткрывает тайные миры.
О, да, все чудо здесь, куда ни глянь!
Любуясь вновь лесным цветеньем,
куда-то вглубь я проникаю зреньем,
в незримое за видимую грань.
И замираю… В яви ли живу?
Иль это сон, нездешний сон я вижу?
Смотрю, клонюсь, разглядываю ближе
росинки-звездочки, упавшие в траву.

Полдень («Извилистой тропою в чащи…»)

Извилистой тропою в чащи
я ухожу… И каждый шаг
уводит в темный полумрак,
безмолвием так много говорящий.
Не дрогнет папоротник пышный
и ждешь, как в сказке, чтоб зацвел…
Над вереском жужжанье пчел,
гуд тишины июльской еле слышный…
И спрашиваю: Дух мой, кто ты?
Ты — призрак? Или бог лесной?
Иль только легкий миг земной
в светилище полуденной дремоты?

«Что все слова и песни…»

Что все слова и песни
в сравнении с Твоей
ко мне поющей речью:
«Забудь печали дней,
тревогу человечью,
для вечности воскресни!»
В утишии весеннем
охватывает лес
таким ко мне участьем
сияющих небес,
беззвучным и звучащим, —
таким всепримиреньем,
как будто мне лишь снится
весенняя земля,
как будто рай обманный
земного бытия —
лишь призрак несказанный.
И все преобразится…

«Полузабытую зимой…»

Полузабытую зимой
вновь летом обретаю землю.
В лесу безмолвью леса внемлю:
все тот же он и нынче мой!
Мир видимый полуисчез:
жду от земли зацветшей знаков, —
как перед лествицей Иаков,
провижу таинство небес.
В уединении лесном
дух целомудренней и тише.
Что день — ступенью выше, выше
хоть и в ничтожестве своем…

«Густолиственные своды…»

Густолиственные своды
вязов древних… В полдень жаркий
манит тень под эти арки,
тень аллей, где пахнет медом,
тишина… И год за годом!
Все приемлет сердца разум
в тишине туманно-зыбкой;
День поет пчелиной скрипкой,
и слепительным алмазом —
солнце над высоким вязом.
Жизни суета и скверна —
сон неправедный — забыты.
Мысли с тишиною слиты…
Вечность, даль любви безмерной.
Где-то. Навсегда. Наверно.

«Только солнце — просыпаюсь…»

Только солнце — просыпаюсь,
за садовую ограду
тороплюсь к лесным завесам, —
в сумрак утра окунаюсь,
в эту пахнущую лесом