Павло потер нахмуренный лоб полусогнутым пальцем; подозрительно, словно впервые, оглядел собеседника.
— Чего-сь я не понимаю, поясни складнее. Чем же вы недовольные? Вот нам неудовольствие больше иметь надо. За каждый дрючок, что вы с гор притянете, насыпай зерна коробку, а то и мерку, как попу на новину…
Мефодий подскочил, хлопнул по коленям руками.
— Это вы лесом обижены?
— Да, мы, а кто же? — Павло нахмурился. — Все одно ваши данники. Нам-то еще ничего, под боком лес, хоть и не такой сподручный, больше дровяной, а все же лес. А вот в голом степу, по станицам Кавказского, Ейского отделов, там от вашего брата небось караул орут, обираловка! — Павло ломко расхохотался, потянулся к рюмке, сразу выпил, поймал пятерней вареник, бросил его в рот. — Лазаря запеваешь! Ну и народ, до чужого добра люты. Волчиная вся повадка.
Махмуд бросил есть, и Павло, мельком поймав его ненавидящий взгляд, сразу насторожился.
— Черкесский народ тоже мало земли имеет, — торопливо сказал Махмуд, — казаки землю завоевали — раз, князь забрал — два, ханоко отнял — три, и остался горский народ — с одной стороны — скала, с другой — камень, с третьей — дуб. Хоть со скалы вниз, хоть камнем голову убивай, хоть на дуб вешайся.
Батурин побагровел.
— Так ты что, думки имеешь у казаков земли оттягать? Казаков на дубовый сук, а сами в наши хаты, а?
— Ты меня не мог понять, Павел, — вразумительно сказал Махмуд, очевидно, сразу же подготовивший себя ко всяким неожиданностям, — нам ваша хата не нужна, у горцев своя сакля есть. Черкесский народ хочет делать так, как говорит солдат Хомутов Ванька.
— Хомутов? — переспросил Павло. — Вот откуда собачатиной воняет! Что ж ом велит вам делать, солдат Ванька Хомутов?
— Землю у князей забрать, ханоко прогнать, свой совет выбрать и им все дела решать. Так говорит Хомутов Ванюшка, солдат…
Павло уже не слушал взволнованной речи Махмуда. Он уперся тугим, нехорошим взглядом в Мефодия.
— Одни, выходит, у вас путя-дорожки, закубанский кум? У тебя, у азиятов и у городовиков. Постыдился бы казацкое званье срамить. Не могу разуметь, чего тебе еще надо? Хлеб чужой вволю едите, желуди имеете, дров, лесу всякого тоже невпроворот. Какую вам еще жар-птицу надо?
Мефодий, видя упористость Батурина, решил обойти его с другого бока. К тому же хозяйка испуганно моргала ему, советуя не поднимать ссоры, зная буйную вспыльчивость соседа.
Мефодий понимающе кивнул Елизавете Гавриловне, отставил рюмку, налил водки в граненый стакан и подал Павлу.
