— Мы готовы к военному совету. — Она покраснела и смущенно улыбнулась, заметив восхищение Флетчера.
Гарольд учтиво кивнул и сквозь темноту перехода прошел в помещение, освещенное мерцающими факелами. Сильва, не оглядываясь, последовала за ним.
Размерами помещение чуть ли не превышало обеденный зал в Академии Вокана. Голые стены с несколькими дюжинами факелов переходили в куполообразный потолок. Прямо в центре комнаты возвышался большой круглый стол полированного дерева со странным, покрытым тканью объектом высотой в человеческий рост посередине. Стол окружали стулья с высокими спинками, каждый с прикрепленным знаменем наверху. Большинство были заняты: некоторые людьми, остальные эльфами и (ближайшие к Флетчеру) гномами. Все повернулись посмотреть на вновь прибывших. Под их взглядами Флетчер стушевался.
— Флетчер, твое сиденье тут, — прошептал знакомый голос. Лицо Отелло выглянуло из-за одного стула, обкорнанная борода выглядела странно в сравнении с седовласыми гномами по правую руку. Он просиял, когда Флетчер улыбнулся, но поднес палец к губам.
Флетчер взглянул на стул рядом с Отелло и обнаружил над ним голубую с серебряным эмблему дома Ралейгов. Было так странно вдруг обзавестись историей и даже фамильным гербом. Он знал, что никогда к этому не привыкнет, тем более когда прямо в центре знамени была изображена Мантикора. Он осторожно сел, а Сильва с королем Гарольдом обошли его, чтобы занять свои места.
Гарольд сел слева от Флетчера рядом Альфриком, Захарией и леди Фавершем, которые тщательно избегали взгляда Флетчера. Рядом с эльфами, слово шпагу проглотив и уставившись прямо перед собой, сидели четыре генерала с пушистыми бакенбардами, соединяющимися с усами.
Хищного вида женщина, которую Флетчер не узнал, кивнула ему. Она была плотно сложена, а рыжие волосы отливали серебром. На темнокожем аристократе, который только воззрился на Флетчера тяжелыми глазами, представители людской расы заканчивались. Флетчеру с трудом верилось, что теперь он имел такое же благородное происхождение, как и эти двое, и считался им равным.
Подумать только, всего лишь несколько часов назад все считали, что он убийца из числа простолюдинов, приговоренный к жестокой смерти. Дрожь ужаса прошла сквозь него, и сознание Игнатуса внутри поежилось.
Афина вообще никак не отреагировала. Наверное, его отец приучил ее к тому, чтобы ее чувства не затемняли его собственные.
Справа от Флетчера в гробовом молчании восседали Отелло, Утред и пять седовласых гномов, ожидая начала совета. Похоже, отец с сыном за последний год стали старейшинами, возможно, благодаря их содействию в установлении мира с Гоминиумом или высокому положению среди гномьих дворян.
