Коновал, чертов жулик, попробовал вытянуть из него еще двадцать пять долларов, будто бы на то, чтобы закончить лечение, но Джо послал его к черту и нанялся матросом первого класса на "Монтану", новехонькое нефтеналивное судно компании "Стандард-ойл", шедшее под балластом в Тампико, а потом дальше, на восток, одни ребята говорили - в Аден, другие - в Бомбей. Ему надоели холод, слякоть и грязные улицы Бруклина, и логарифмические таблицы в учебнике навигации, что никак не укладывались у него в голове, и добродушное ворчанье миссис Ольсен; она начала вести себя так, словно собиралась всю жизнь командовать им. Она была милая женщина, но пора было кончать эту волынку.
"Монтана" обогнула мыс Санди-Хук в сильную пургу, но три дня спустя, к югу от мыса Гаттераса, они вошли в Гольфстрим и закачались на большой зыби, и робы, и рубашки всей команды повисли на линях, протянутых между вантами. Приятно было опять плыть по синему морю.
Тампико было сущим адом; говорили, что, если слишком много выпить мексиканской водки мескаля, можно сойти с ума; повсюду были большие танцевальные залы, полные мексиканцев, которые танцевали в шляпах и с револьверами на бедре, и в каждом баре оркестры, и оглушительно громыхающие механические пианино, и драки, и пьяные техасцы с нефтяных промыслов. Двери всех лачуг были распахнуты настежь, так что можно было разглядеть кровать с белыми подушками и изображение девы Марии над ней, и лампу с пестрым абажуром, и цветные обои; широколицые коричневые девицы в кружевных комбинациях сидели на пороге. Но все стоила так дико дорого, что они сразу же истратили все деньги и еще до полуночи пришлось вернуться на борт. Кубрик был еще с вечера полон москитов, а под утро стали одолевать блохи, и было жарко, и никто не мог заснуть.
Когда цистерны были наполнены, "Монтана" вышла в Мексиканский залив, дул норд, вода захлестывала палубу, и пена долетала до мостика. Двух часов не прошло, как человек свалился за борт с парохода, и одному юнге по имени Хиггинс раздробило ногу сорвавшимся правым якорем. Ребята в кубрике здорово злились, что шкипер не хочет спускать шлюпку, хотя старики говорили, что в такую погоду ни одна шлюпка не удержится на воде. Словом, пароход описал широкую дугу и принял несколько волн, которые чуть не проломили стальных палуб.
Больше ничего особенного в это плавание не случилось, только однажды ночью, когда Джо стоял у штурвала и кругом царила мертвая тишина и только прерывисто журчала вода, разрезаемая пароходом, шедшим на восток по штилевому морю, он вдруг почуял запах роз или, может быть, жимолости. Небо было голубое, в белых облаках, как свернувшееся молоко, и время от времени показывалась ущербная луна. Да, определенно, это жимолость, и унавоженные садовые грядки, и влажная листва, словно проходишь зимой мимо открытой двери цветочного магазина. На душе стало как-то странно, чудно и тепло, точно рядом, на мостике, стояла девочка, точно Делл была подле него и волосы ее пахли какими-то духами. Чудно, как пахнут у брюнеток волосы. Он взял бинокль, но на горизонте ничего нельзя было разглядеть, только скученные облака ползли на запад в слабом лунном сиянии. Он заметил, что сошел с курса, хорошо еще, что помощник не вышел в эту минуту поглядеть на кильватерную струю. Он лег обратно к ВСВ 1/2 к В. Сменившись и завалясь на койку, он долго лежал с открытыми глазами, думал о Делл. Господи, как бы ему хотелось иметь деньги и хорошую должность и постоянную девочку вместо этих сволочных шлюх в каждом порту. Вернуться в Норфолк, осесть, жениться - вот что надо сделать.
