1919 | страница 32



Прошел мальчишка с вечерними газетами. Он купил "Джорнел", развернул газету на коленях и просматривал заголовки. БОЛЬШЕ ВОЙСК НА МЕКСИКАНСКУЮ ГРАНИЦУ. Что ему, черт возьми, делать? Он даже не может вступить в национальную гвардию и отправиться в Мексику: больных не берут, а если бы и брали, так ведь это будет та же каторга, что во флоте. Он сидел, читал "Спрос труда" и всякие объявления - как увеличить свой заработок двухчасовой приятной работой на дому, где прослушать курс пелманизма, а также курс коммерческой корреспонденции. Что ему, черт возьми, делать? Так он сидел, пока не стемнело. Потом поехал трамваем на Атлантик-Авеню, поднялся на четвертый этаж, где у него была койка у окна, и лег спать.

Ночью разразилась сильная буря. Вспыхивала молния, и совсем близко гремел гром. Джо лежал на спине и следил за молнией - такой яркой, что, когда она вспыхивала, на потолке меркли отсветы уличных фонарей. Каждый раз, как парень на соседней койке переворачивался во сне, скрипели пружины. Дождевые капли начали залетать в комнату, но Джо чувствовал себя так скверно, что далеко не сразу сообразил встать и закрыть окно.

Утром квартирная хозяйка, рослая, широкая в кости шведка с льняными прядями, спадавшими на костистое лицо, изругала его за мокрую кровать.

- А что я могу поделать, раз дождь идет? - проворчал он, глядя на ее большие ноги. Когда он встретился с ней глазами, он понял, что она дразнит его, и они оба рассмеялись.

Она была милая женщина, звали ее миссис Ольсен, и она вырастила шестерых детей - трое сыновей выросли и ушли в море, старшая дочка учительствовала в Сент-Поле, и две дочки - близнецы лет восьми - вечно озорничали.

- Еще через годик пошлю их к Ольге в Милуоки. Знаю я моряков! - Старик Ольсен уже несколько лет околачивался где-то в Южных морях. - Пускай там и останется. В Бруклине он вечно попадал за решетку. Каждую неделю приходилось выкупать его из тюрьмы.

Джо взялся помогать ей по дому - подметал, малярничал и плотничал. Когда у него вышли деньги, она не выгнала его и даже одолжила двадцать пять долларов на врача, когда он сказал, что болен. Он стал благодарить ее, а она похлопала его по спине и сказала со смехом:

- Все ребята, которым я одалживала деньги, оказывались непутевыми.

Милая она была женщина.

Была пасмурная, слякотная зима. По утрам Джо сидел в жаркой кухне и изучал навигацию; он записался на курсы Александра Гамильтона. Днем он томился в приемной врача, пахнувшей карболкой, и ждал своей очереди, просматривая истрепанные номера "Национальной географии" за 1909 год. В приемной сидел мрачного вида сброд. Почти никто ни с кем не разговаривал. Раза два он встречал на улице ребят, с которыми перекидывался двумя-тремя словами в приемной, но всякий раз они проходили мимо, как бы не замечая его. Вечером он иногда ездил в Манхэттен и играл в шахматы в Клубе моряков либо болтался в Союзе моряков, разузнавая про суда, на которые он рассчитывал наняться, когда доктор вылечит его. В общем, было погано, только вот миссис Ольсен чертовски хорошо относилась к нему, и он полюбил ее так, как никогда не любил собственную мать.