– В чем дело? – заботливо спрашивает он, с невероятной смелостью добавляет: – Лула, – и берет ее за руку.
– Ужасно, – в тихом отчаянии роняет она.
– Что ужасно?
– Все. Не хочется думать обо всем этом, но раз уж не повезло, то от этих мыслей не отвяжешься. Разве только с ума не сходишь. Думаешь и думаешь о ком-то, хочешь и хочешь. А знаешь, что нельзя. И боишься до смерти того, что с тобой могут сделать, если проведают. Можно отдать все на свете за пять минут – пять минут свободы. Но нет, нет, нет. И ты сжимаешь кулаки и держишься – кажется, вот-вот разорвешься на части. А потом вдруг, после всех этих мучений, вдруг… – Она замолкает.
– Что вдруг? – спрашивает доктор Пул.
Она бросает на него быстрый взгляд, однако видит на лице собеседника лишь совершенно невинное непонимание.
– Никак я тебя не раскушу. Ты сказал правду вождю? Ну, насчет того, что ты не священник, – наконец отвечает она и вся вспыхивает.
– Если ты мне не веришь, – с пьяной галантностью отвечает доктор Пул, – я готов доказать.
Несколько секунд Лула смотрит на него, потом встряхивает головой и в каком-то ужасе отворачивается. Ее пальцы нервно разглаживают фартук.
– А все же, – продолжает он, ободренный ее внезапной застенчивостью, – ты так и не сказала, что же такое вдруг происходит.
Лула оглядывается – не слышит ли кто, – потом почти шепчет:
– Вдруг Он начинает овладевать всеми. Он заставляет всех думать об этих вещах по целым неделям, а это ведь против закона, это дурно. Мужчины безумеют до того, что начинают распускать руки и называют тебя сосудом, словно священники.
– Сосудом?
– Сосудом Нечистого, – кивает девушка.
– А, понимаю.
– А потом наступает Велиалов день, – помолчав, продолжает она. – И тогда… Ну, ты сам знаешь, что это означает. А потом, если ребенок получится, Он способен покарать тебя за то, что сам же заставил совершить. – Она вздрагивает и делает рожки. – Я знаю, мы должны принимать любую Его волю, но я так надеюсь, что если когда-нибудь рожу ребенка, то с ним будет все в порядке.
– Ну конечно, все будет в порядке, – восклицает доктор Пул. – Ведь у тебя же все в порядке.
Восхищенный собственной дерзостью, он смотрит на нее.
В кадре – крупным планом то, на что он смотрит: «Нет, нет, нет, нет, нет, нет…»
Лула печально качает головой:
– Вот тут ты не прав. У меня лишняя пара сосков.
– Ох! – произносит доктор Пул таким тоном, что сразу становится ясно: мысль о матери мгновенно свела на нет воздействие красного вина.
