Алексей видел жену Карасева после аварии на мосту. И помнил перешептывания толпы зевак по поводу явного несоответствия дорогой, сияющей иномарки и жалкой одежды одной из самых богатых женщин города. Кто-то из этой же толпы философствовал: «Просто человек жил своей жизнью, вне морали общества. Какая разница, какой тряпкой прикрыто тело, лишь бы телу под этой тряпкой было комфортно». Алексей тогда согласился с философом. Он сам к одежде относился чисто потребительски — должна служить по назначению, и совершенно неважно какими лейблами она украшена.
Поэтому в доме этой женщины Алексей не ожидал увидеть изысканную роскошь и дизайнерские навороты интерьера. Так оно и было на самом деле — минимальное количество мебели и вещей. Можно даже сказать — убогой мебели и самых дешевых вещей. Разношерстная мебель из древесно-стружечной плиты советского образца не иначе, как была приобретена на вторичном рынке. Вазочки из потускневшего хрусталя и потрескавшейся керамики с букетиками искусственных или высушенных цветочков, полинявшие от многократных стирок скатерки и покрывала — вот и весь интерьер.
И кругом пыль! Толстый, лохматый, слежавшийся слой затхлости и запустения.
Алексей, уже стоя на пороге дома, твердо знал, какие помещения его интересуют больше всего — комната Людмилы и подвал. Конечно, не винный погреб, а второй, запасной выход из подвала. Что искала Карла в подвале, и как она оттуда вышла?
Степан сразу направился к открытому Карлой сейфу, вынул из него папку с бумагами и принялся их изучать.
Алексей поднялся на второй этаж и вошел в комнату Людмилы. Такая же пыль и запустение! В углу — старого образца, с поцарапанной и истертой столешницей письменный стол. Напротив, вдоль стены — односпальная кровать и шкаф для одежды. «Настоящая пуританка не только в одежде, но и в быту, — отметил Алексей, — но должно, же быть у нее какое-то прошлое. Где ее фотографии? Не может быть, чтобы не нашлась хотя бы пара фотографий».
Фотографии у Людмилы были. Лежали они в ящике письменного стола. Старенький альбом для семейного архива и несколько почтовых конвертов, битком наполненных снимками. Судя по обтрепанным, засаленным уголкам альбома, он был востребован, фотографии часто смотрели. Скорее всего, сама Людмила.
Алексей тоже заглянул в альбом. На всех снимках были только два лица — сама Людмила и маленький, а потом уже взрослый мальчик. Алексей начал листать альбом — маленький мальчик постепенно превращался сначала в подростка, а потом в юношу.
