В самом центре пруда красовался крупный черный лебедь. Он царственно двигался то в одном, то в другом направлении, словно строгий дирижер перед своими облаченными в белые фраки оркестрантами. Черного вожака окружала плотная группа обыкновенных лебедей, молчащих и настороженных, готовых в мгновение ока исполнить любое, даже самое незначительное пожелание своего грациозного повелителя. Вокруг лебедей плавали лоснящиеся жирные утки и гуси, а также молодые еще не полностью оперившиеся птенцы лебедей. И все птичье сообщество с умилением наблюдало за возней многочисленного потомства. Висящий над прудом массив звуков был громогласным и разнохарактерным, ведь всем, а не только благородным лебедям, было что сказать. Но это еще не все. Ветви растущих вокруг пруда деревьев сгибались под тяжестью многочисленной публики. Повыше в кронах за озером внимательно следили вОроны и вороны, время от времени своим карканьем добавляя в общий гул голосов нечто весьма, по их мнению, важное. Чуть пониже рядами расселись сотни напыщенных голубей, громким воркованием выдающих монотонную бессмыслицу, к которой никто особенно не прислушивался. В кустах гонялись друг за другом сердитые синицы и зяблики. Похоже, между ними вспыхнул принципиальный геополитический конфликт. Один дятел, склонив набок голову, смотрел на них отстраненным и беспомощно-безучастным взглядом международного наблюдателя, как ооновский миротворец в пограничном споре между Израилем и Палестиной.
Я стоял как зачарованный. Вдруг передо мной возникла небольшая группа крякв: папаша, мамаша и их шестеро резвых отпрысков. Отец указывал на меня и пару раз что-то утвердительно прокрякал. С недоверчивым видом дети нервно шныряли туда-сюда и слова старшего всерьез явно не воспринимали. Я напряженно выжидал, заложив руки за спину. Тут и сзади раздалось кряканье. Обернувшись, я увидел точно такую же утиную семейку, только малышей было семеро. С оживленным видом эти родители тоже кивали в мою сторону, на что ребятня только недоуменно трясла головами. Происходила некая коммуникация, я был в этом уверен. И некое взаимное непонимание, так сказать, конфликт отцов и детей. Вполне вероятно, что старшие обратили внимание своих деток на меня как на потенциального двуногого кормильца, вернее, раздатчика булки, на что это новое поколение, не видевшее в своей жизни никого столь странного и забавного, просто-напросто высмеяло предков.
«Какая булка? У стариков крыша совсем съехала, зациклились на вчерашнем дне. Никаких двуногих не существует. Никакой булки не существует. Очнитесь же!».
