А дальше что? Я помогу гостье издалека загрузить машину продуктами и топливом и, помахав рукой, отправлю домой? Возможно, мы даже неловко обнимемся на прощание, после чего она в свою очередь пригласит меня в гости. Отчужденно вглядываясь в ее черные глаза на плоском, кукольном личике, с которого нереально что-либо считать, я так и не смогу определить, искренне ли она хочет, чтобы я приехал, или это классическое проявление восточной вежливости. Ладно, не важно. Отведя взор, я, очевидно, скажу ей в ответ что-то почти похожее на согласие. Когда она будет медленно выезжать с парковки, наши взгляды еще раз встретятся в зеркале заднего вида. Последний раз. Мы оба будем знать это.
Стоп. Разве так ведут себя два последних на земле человека после преодоления разделяющих их тысяч километров? Может, она, давясь от спешки, жадно проглотит мой ужин, затем сдерет с себя пропыленную одежду и потребует незамедлительного соития, чтобы, не откладывая дела в долгий ящик, начать выполнять, согласно божественным и природным заветам, свой священный долг – плодиться и размножаться. Как, в таком случае, поведу себя я? Рассмотрим варианты. Если она мне понравится, пусть получит то, чего жаждет. Ну, а если не понравится, если произведет отталкивающее впечатление, что тогда? Рвану к Субару и сбегу со своим драгоценным банком спермы хотя бы в Гренландию? Или еще куда-нибудь? Тут главное – трезво оценить ситуацию. Не исключено ведь, что раз в мире остался я и осталась она, то где-либо может оказаться еще кто-то. Я представитель Европы, она – Азии, значит, где-то должны скитаться одинокие представители Африки, Австралии и Америки. И если европеец – мужчина, а азиатка – женщина, то совершенно очевидно, что женщинами должны оказаться и выжившие в Африке, Австралии и Америке. На протяжении сотен лет Европа их всех подряд, скопом и вперемешку использовала, как испытывающий хронический сексуальный голод император использует свой гарем. Перед глазами возникла олимпийская символика – синее кольцо первое и главное, на него покорно нанизаны все остальные. Колечки из пенисов с фруктовым вкусом.
Можно бы взвесить поездку в Африку, туда можно добраться по суше. Прикрыл глаза. На раскаленном песке побережья Дакара стоит высокая, стройная сенегалка, обернутая в пеструю цветастую ткань, слегка шевелящуюся под горячим ветром пустыни. Стоит там, обратив гордый взгляд на море, совершенная в своей восточной женственности. Чего-то ждет. Какого-то знака свыше или фатального явления. Надеваю ей на тонкую руку ридикюль из светлой кожи от Louis Vuitton’а. Она испуганно вздрагивает, подносит сумочку к глазам, рассматривает ее и так, и сяк, нюхает, затем мягко прижимает к щеке и замирает. Ее веки опускаются, в уголках рта рождается нежная, благодарная полуулыбка. Смотрю на них, на африканскую женщину и европейскую сумочку. Да, несколько неожиданная, зато весьма любопытная комбинация. Почему бы и нет.
