Приключениями иного рода были прогулки на лодках, рыбная ловля и поиск лошадей. Дело в том, что лошадей, лишь только отпадала необходимость в них, пускали свободно пастись. На узкой косе это было совершенно безопасно, но неудобство заключалось в том, что в случае надобности приходилось искать их часами, а то и целый день. Телеги были единственным средством для перевозки людей и грузов, если не считать медлительных лодок. (Автомобильное движение было запрещено по всей косе.) Когда же лошадей удавалось наконец отыскать, их нужно было еще поймать, что нередко заканчивалось неудачей, если весь припасенный для приманки хлеб скармливался понапрасну.
Брат моего отца, Карл, был известным и высокоодаренным художником. Отец тоже любил рисовать. Я часто сопровождал его на прогулках, захватив с собой бумагу и пастельные карандаши, и он постепенно учил меня по-новому видеть мир: различать цветовые оттенки, формы, линии и контрасты. Именно отцу я обязан тем, что понимаю и люблю живопись. Обращал он мое внимание и на разнообразных птиц, которых здесь водилось великое множество, на их голоса и мелодии. Но больше всего нас, детей, увлекали аисты. Они гнездились на крышах, громко щелкали клювами, и наблюдать за ними было всегда очень легко. Мы давали аистам имена и ловили для них лягушек.
Прогулки неизменно приводили нас к дому Томаса Манна — красивой даче на заросшем холме на окраине Ниддена. Иногда вместе с нами ходили гулять и Шепсы. Они были нашими друзьями, и у них была дочь моего возраста — Ренате. Она стала моей первой любовью, а выдал я себя тем, что постоянно дразнил ее, доводя порой до слез. Почему-то это меня завораживало.
Своеобразная красота ландшафтов косы была восхитительна. Огромные «блуждающие» дюны из тонкого золотого песка почти отвесно обрывались со стороны, обращенной от моря к заливу. Они достигали восьмидесяти метров в высоту, и в ветреный день на самом их гребне взвивающиеся в воздух песчинки кололи кожу словно иголками. Выдержать это можно было только как следует одевшись. Иногда мы съезжали по отвесным склонам дюн, увлекая за собой лавины песка. Эти развлечения не приветствовались, ведь песчаные горы довольно быстро приходили в движение, погребая под собой все, что встречалось на пути. Мертвые дюны, живописно наплывающие друг на друга, сменялись поросшими травой холмами. Тут же сосновые лесочки с покрытыми цветами лужайками. Над головой — постоянно меняющееся небо: то ослепительно голубое, то в причудливых облаках. Стрекозы, жуки, ящерицы — вся живность была нам знакома и нами любима. Несколько таинственными оставались лишь лоси, скрывавшиеся в лесу. Чтобы увидеть их на водопое на берегу залива, нужно было встать при первых лучах зари. Мы тихонько крались по мягкому песку мимо мостков в камышах, мимо лодок и поставленных на якорь шаланд, пропахших смолой и, как все на косе, рыбой. Беспрерывно плескались волны. Но боязливые лоси чуяли нас издалека и уходили.
