— И? — немного нетерпеливо настояла Бекки, ненавидя, когда люди говорят «А», но медлят или не желают произносить «Б».
— Вы думаете, я действительно ушел? Я не смог, не потому что сам не хотел. Напротив, тогда я подумал, что лучше на время оставить ее одну, да и к тому же мне нужно было на работу, обеденный перерыв заканчивался. Но… Моя машина, которая ни разу не подводила меня и которая полчаса назад была исправна, не завелась!
— Вы вернулись?
— Конечно, вернулся, чтобы вызвать такси с домашнего телефона. И представьте себе мое удивление, когда я увидел мою Эмму, стоявшей у порога с чемоданом в руках! Она решила уехать не прощаясь. Посчитала, что так будет лучше для нас обоих. И если бы ни машина, у меня бы не было возможности попытаться остановить ее. Вот так!
— Хм… Интересно. Ну вы, конечно же, уговорили ее никуда не ехать?
— Я пробовал. Но она настаивала на своем. И в конце концов мне пришлось ее отпустить…
— Как?! — воскликнула Ребекка. — Как вы могли отпустить свое счастье?
— А что тут поделаешь? Ведь я не вправе запретить и не в силах заставлять… Я слишком сильно ее любил, чтобы принуждать к чему-либо. Поэтому, я дал ей свободу, как она этого хотела.
Вдруг на Винсента последнем слове мужчину и женщину ослепил внезапно загоревшийся в лифте свет. Мгновенная приглушенная боль появилась в отвыкших за это короткое время от освещения глазах Ребекки. Винсент, быстро опомнившись, нажал на кнопку лифта по направлению к первому этажу. Буквально пару секунд и кабинка со звуком отворился, чтобы выпустить своих пассажиров.
Ребекка, оставаясь позади человека, от которого буквально пару мгновений назад услышала историю, заставившую немного отвлечься от своих мыслей, вдруг остановилась и, обращаясь все к тому же мужчине, произнесла:
— Так вы считаете, что мне все-таки стоит?…
— Решение за вами, в любом случае, — ответил Винсент, выходя из подъезда и покидая Ребекку, которая уже быстрым шагом, почти бегом, поднималась по лестнице.
Без лишних слов и колебаний, она уверенно и крепко обняла Патрика, когда он отворил дверь, в немного растерянном и удивленном виде. Так они стояли несколько минут, молча, но в тоже время ничего не скрывая, разговаривая сердцем. Слова были ни к чему. Бекки улыбалась, а перед глазами представлялась картина девушки с чемоданом, парня, говорящего какие-то слова, и момент их грустного расставания.
Вдруг Бекки остановила свой взгляд на женских замшевых туфлях красного цвета, местами обшитые розовым и бежевым бисером, стоящих возле тумбочки в коридоре. Ребекка хорошо помнила, как когда-то их хозяйка утверждала, что эти туфли были изготовлены лично ей на заказ довольно известным модельером, и найти точно такие же просто невозможно. Бекки отпустила Патрика и, посмотрев ему в глаза, очень тихо произнесла:
