В возке от жаровни было вполне тепло. Князю, видимо, было скучно, и он решил развлечься разговорами. Снова расспрашивал Никиту об увиденном, а потом спросил:
– Карты с собой взял?
– Не удосужился.
– А я взял – новую колоду. Погадаешь?
– Грешно ведь, князь! Государь не одобряет.
Князь хихикнул:
– Так ведь кающийся грешник Господу угоднее, чем праведник.
Тем временем Никита лихорадочно вспоминал, чем славны года правления Алексея Михайловича. Не спеша раскинул пасьянс, потом снова перетасовал карты.
Елагин, не отводя взора, смотрел за руками Никиты.
– Ну, сказывай скорее! Не томи!
Никита откашлялся.
– Уже в этом году казацкий сотник Зиновий Богдан Хмельницкий попросит царя московского о принятии Малороссии под свою руку.
– Ну да! – не поверил князь. – Замятня там давно идет, это верно. И что?
– Царь Алексей Михайлович милостиво согласится и в октябре объявит о принятии Малороссии под свою защиту.
Никита снова разложил карты.
– О!
– Что такое?
– Богдан Хмельницкий гетманом станет, только править будет недолго, четыре года. А после его кончины гетманом станет Иван Выговской.
– Нам-то что с того?
– Так на следующий год он казаков в союзе с татарами крымскими на Москву поведет!
– Дальше, дальше сказывай! – князь слушал, приоткрыв рот.
Никита же перетасовал карты и разложил их снова.
– Нехорошее вижу!
– Царь умрет? – испугался князь.
– Нет. Малороссы и татары войско московское разобьют под Конотопом.
Название местечка выплыло в памяти в последний момент.
– Фу ты, напугал меня! А всякие звездочеты да хироманты ничего такого не говорят…
– Потому как шарлатаны, от лукавого.
– Полагаешь, карты не врут? – осторожно спросил Елагин.
– А вот в октябре и увидим. Недолго осталось, девять месяцев.
– Озадачил ты меня! И царю-батюшке о гадании сказать зазорно, и предсказание серьезное. А про меня погадай!
Никита раскинул карты:
– Не вижу ничего – ни плохого ни хорошего. Стало быть, в ближайший год судьба твоя, князь, не изменится. В опалу не попадешь, жив будешь.
– И на том спасибо.
Князь прикрыл глаза и надолго задумался. А на остановке у постоялого двора Никита пересел в свои сани. Вроде и неплохой мужик этот Елагин, но лучше от сильных мира сего держаться подальше. Как там у поэта? «И пусть минует нас и барский гнев, и барская любовь». В самую точку, хоть и написано на два века позже.
После возвращения в Москву князь сразу же направился на государев двор – лишь переоделся. Никита же в баню пошел, у князя зимой она топилась пару раз в неделю. Он попарился, отдохнул и другим днем направился в лекарню. Там его уже заждались, болящие каждый день Ванюшку вопросами одолевали – когда же Никита вернется?
