Она собиралась его закрыть, когда Том протянул ей подарок. Она удивленно вскинула брови. Он потупился. И сказал, чтобы она открыла его потом. После операции.
Джос стояла на пороге, полностью готовая.
— Вот черт, забыла найти номер телефона. Ну ничего, пришлю Лоле сообщение. Вообще-то, мы с ней давно не виделись, но тут дело такое… Передаст, не развалится. Просто зайди в парикмахерскую и спроси у нее. И вот еще что. Я оставила немного денег в черной шкатулке, на всякий случай. Но они ведь тебе не понадобятся, верно?.. Ты теперь у нас богатей, с твоими-то заработками на рынке!
Он через силу улыбнулся. Она ущипнула его за щеку, пощекотала за шейкой и поцеловала:
— Пока, Томик-гномик…
Он прижался к ней.
— Вот вернусь, а ты меня не узнаешь. Может, даже разлюбишь…
Он пожал плечами. Навернулись слезы, но он их удержал. Она привязывала чемодан к багажнику мопеда.
— Мам, я вот что хотел тебе сказать. Сэмми, ну, тот твой приятель, с которым ты поругалась… Он знает, что ты моя мать.
— Это Лола ему сказала?
— Не знаю.
— А ты… Ты с ним разговаривал?
— Немного…
— Он у тебя спрашивал, когда ты родился?
— А что?
— Спрашивал или нет?
— Угу.
— И ты ему сказал.
— Да.
— Умно. Ну что ж… Рано или поздно это должно было случиться. Я поехала. А то на поезд опоздаю.
Она надела шлем, завела мотор. Из выхлопной трубы повалил дым. И, уже отъехав на приличное расстояние, крикнула:
— Передай своему папаше, что он…
Последнее слово Том не расслышал. И не очень уверен, что правильно понял остальные.
Хотя нет, все он понял.
Он на мгновение замер, глядя на пустую дорогу. Ни дыма. Ни шума мотора. Все рассыпалось.
И ему собирать осколки.
— Жослин! Просыпайтесь! Все позади…
Мягкий голос анестезиолога ласкал ей ухо. Откуда-то из глубины комнаты лилась приглушенная музыка Баха. Наверно, он купил себе другой диск. И правильно сделал. Это и правда здорово — концерты для скрипки. Ей не хотелось открывать глаза. Еще нет. Хотелось только слушать голос, который ласково, почти умоляюще звал:
— Жослин…
Как же давно ее так не называли! А может, и вообще никогда. Это имя значилось исключительно в ее документах. Но теперь она потребует, чтобы к ней обращались только так. Жослин — это звучит нежно, немного протяжно. Настоящее женское имя…
— Просыпайтесь, мадемуазель Жослин…
Она честно хотела открыть глаза. Но боялась, что голос умолкнет. И оттягивала этот момент. Еще капельку…
— Все прошло хорошо… Вы меня слышите?
— Мм…
— Отлично. Отдыхайте пока. Я скоро вернусь.
