Прикрытие!
Вот единственное, о чем стоит всерьез заботиться.
Бот единственное, над чем стоит постоянно думать, — прикрытие.
А ван Деерту наплевать. Он не прикрыл немца Шлесса, скотина. Это надо запомнить и не торчать рядом с голландцем. Он не прикроет, если это понадобится. Он плохое прикрытие.
Что ж, подбил итоги Буассар, я свои выводы сделал. Надо держаться поближе к Усташу или к Ящику.
У Буассара отлегло от сердца.
Он уважал себя за правильные выводы. И он умел радоваться удачам.
Глядя на плачущего немца, он еще раз, далеко не впервые за свою долгую, полную неожиданных приключений жизнь, порадовался — удача не обошла его. Он жив, он может рассуждать, у него есть выбор.
И это справедливо, сказал себе Буассар.
Это справедливо, что удача меня пока не обходит.
Это справедливо, что весь в слезах лопочет что-то свое немец Шлесс, а не я.
Это справедливо!..
Когда капрал развернул джип, Буассар ухмыльнулся:
— Может, ты и прав, Усташ. Может, эту тварь у нас купят.
— Что там с немцем? — перебил его капрал.
И резко затормозил.
Немец, Шлесс, дергаясь, хрипя что-то, двумя руками держался за горло. Его лицо на глазах чернело, он задыхался.
И агония не продлилась долго.
— Вытащите его из машины, — приказал капрал. — В джунглях много непонятных болезней. Мы не повезем немца в лагерь.
Только бросив лопаты в джип, мы несколько пришли в себя.
Крошечный холмик, укрытый дерном, вот все что теперь напоминало о недавнем существовании немца Шлесса.
Поняв наше состояние, капрал сплюнул:
— У нас есть время, а тут рядом есть деревушка. Говорят, что черные в ней поддерживают премьер-министра, но все они скрытые симбу. А уж знахари в деревне точно найдутся. Ван Деерт, садись за руль. Я хочу знать, от чего может так неожиданно умереть такой молодой здоровый мужчина, как этот Шлесс? Просто так ничего не бывает. Держись слоновьей тропы.
И спросил:
— Есть у кого-нибудь выпивка?
Буассар, ухмыльнувшись, вытащил из кармана плоскую фляжку.
— Разве я не запрещал брать выпивку на задание? — спросил капрал, делая крупный глоток.
— Случайность, — еще шире ухмыльнулся француз.
Капрал выругался:
— Дерьмовое виски! — И мрачно усмехнулся: — Но глотку продирает.
Часа через полтора джип подкатил к островерхим хижинам, спрятавшимся под банановыми деревьями. Несколько масличных пальм, черных как сажа, поднимались над поляной. Заливаясь отвратительным визгом, под колеса бросились две — три тощих собачонки с оттопыренными, как у гиен, ушами.
