Присев на корточки, я осмотрелся.
Не страх, не брезгливость, не удивление внушало бугрившееся над пнем странное образование. Я и сейчас не могу точно определить охватившее меня чувство. Я не боялся, нет, но вот некоторая настороженность… Я не испытывал брезгливости, но вот ощущение чужого… Совершенно чужого… И что-то там под полупрозрачной оболочкой действительно происходило: вспыхивали неясно, вновь гасли, расплывались неопределенные радужные пятна… Так море светится за кормой теплохода… Казалось, эта тварь в любой момент, как хамелеон, готова сменить обличье.
Наверное, так же подумал голландец.
— Оборотень, — хмыкнул он.
— Ну и что? — возразил я. — Никогда ничего такого не видел, но, наверное, эту штуку можно выгодно продать.
— С чего ты взял? — заинтересовался голландец. — Кто купит оборотня?
— Ну, не знаю… Какой-нибудь музей… В музеях любят выставлять всякие уродства… — И спросил: — Ты что-нибудь такое уже встречал?
Голландец поджал губы:
— Я всякое встречал.
— Ладно, идем. Я заберу оборотня, а ты кончай с негром.
— С негром? — Голландец спохватился: — Где негр?
Мы переглянулись.
— Сбежал, — усмехнулся я. — Зачем ему ждать того момента, пока ты обратишь на него внимание?
Оборотень, как мы сразу назвали найденное нами существо, оказался совсем не тяжелым. Его вес странным образом не соответствовал его объему. Любое другое существо подобных размеров весило бы гораздо больше, а я свободно нес оборотня к машине, обхватив его всего лишь одной рукой. Так же легко я забросил его за заднее сиденье джипа.
— Мягкий, — ткнув пальцем в оборотня, удивился Буассар.
— Ничего себе мягкий! Я всадил в него три пули, — возразил голландец, — а на нем нет ни царапины. Он что, глотает пули?
— Где Шлесс? — грубо спросил капрал.
Мы переглянулись.
— Буассар, Усташ, ван Деерт, прочесать местность!
Ленивая вялость, одолевавшая нас, мгновенно ушла.
Одному из нас грозила опасность.
Прорываясь сквозь заросли, я крикнул:
— Шлесс!
Чуть в стороне отозвался голландец, чуть дальше француз.
Неожиданно я очутился на небольшой полянке, плотно окруженной стеной леса. По инерции сделав шаг, я ощутил опасность и инстинктивно упал в траву. Автоматная очередь подстригла надо мной листья и, медленно кружась в воздухе, они теперь падали на меня. По характеру стрельбы я понял: стреляющий не остановится, пока не расстреляет всю обойму.
Так и случилось.
Б тот же момент в мое плечо ткнулся подползший голландец.
— Сволочь! — шепнул он. — Этот придурок соберет здесь всех окрестных симбу.
