На экране телефона светилось извещение о пропущенном вызове и сообщении. Рэйн осторожно присел на край ванны:
– Хм, Блум звонил. Как это я не слышал звонка?
Он ткнул пальцем на мигающий конвертик на экране. Сообщение оказалось длинным и обстоятельным:
«Привет Рэйн. Я звонил тебе, но ты не брал трубку. Короче, пришел анализ из хим. лаборатории. Химикат, что я обнаружил на внутренней стороне кожи, очень похож на тот, что вырабатывают мухи для того, чтобы размягчить пищу. Кстати, тот же состав был и на дне тарелки. Возможно, старушенцию накормили этой дрянью, что и привело к отслоению кожи от плоти. На тарелке я так же обнаружил отпечатки пальцев. Я пробил по базе данных, они принадлежат некой Луне Эйв. И еще – я узнал, что этот химикат имеет хороший спрос на фермах и ранчо. Его используют, чтобы избавляться от больных и слабых животных».
Рэйн отложил телефон. Пока он читал сообщение, его рука машинально потирала грудь. Только теперь он обратил внимание, что кожа зудит и чешется, словно застарелые шрамы дают о себе знать. Он опустил глаза и тихо охнул. Чей-то голос позвал его со стороны зеркала. Ужас холодком пробежал по спине Рейна – некто, очень похожий на него, смотрел на него и ухмылялся. Из зеркальной поверхности как из озера потянулась рука, в которой блеснуло лезвие опасной бритвы. Рэйн вжался в стиральную машину и оцепенел, даже не пытаясь увернуться, когда отражение с перекошенным от злобы лицом полоснуло его грудь. У Рэйна потемнело в глазах. Он чувствовал, как скользит лезвие, рассекая его кожу, как лоскуты кожи едва держатся, набухаемые от струек крови. Кровь бежала по животу, впитывалась в мягкую ткань полотенца, оставляя на нём алые пятна. Рэйна панически хватал воздух ртом, пока призрак не исчез так же внезапно, как появился, зеркало теперь отражало только его собственное, бледное, как мел, лицо. Рейн прижал лоскут к плоти, накрыв рану полотенцем.
– Когда же это кончится? – Прохрипел он тоскливо, торопливо открывая ящик над раковиной. Он оглядел его содержимое, лихорадочно отбрасывая ненужные бутыльки в сторону. Наконец, его взгляд остановился на мотке ниток и вколотой в него иголке.
– Не помню, чтобы я держал это здесь. А, какая, на хрен, разница! – Выругался он, схватив моток.
Он с трудом вставил нитку в ушко иголки, руки тряслись и совершенно его не слушались. Рэйн снова присел на бортик ванны, отложив полотенце в сторону. Рана по-прежнему кровоточила. Он выдохнул и, сжав челюсти, вогнал острие иглы под кожу. Рэйн ощутил не одну, а несколько тысяч иголок, которые протискивались в его плоть. Он слышал, как иголка скользила с легким поскрипыванием – словно кто-то ногтем тихонько царапал по стеклу. Рэйн терял сознание, но боль, что пронзала его тело, вновь возвращала его в реальность. Наконец, он отложил иголку и дрожащей рукой вытер крупные капли пота на лбу. Стежки были неровными, но этого было достаточно, чтобы кожа прикрывала рану.
