, – нашел-таки почти приличное словцо профессор. – Понемногу, зато часто.
– Расслабься и получай удовольствие, – расхохотался Волик. – Ефим Аркадьевич, ты хоть раз за двести рублей скандал устраивал?
– Нет, – признался профессор. – И никто не устраивает.
– Потому что не рентабельно, – закрыл тему адвокат.
– Вот я и хочу перевести количество в качество, – профессор набычился, продолжая по-боевому сверкать глазами.
– Оль, ты возьмешься за дело стоимостью двести рублей? – спросил Томский Шеметову.
– Ну, если ты мне будешь платить за каждый час…
– Не буду, – отрезал тот. – Вопрос закрыт? – спросил он Береславского.
– Вот там, где все вопрос закрывают, я его открываю, – скромно ответил тот. И понеслось!
– Бессовестно обиженных и оскорбленных – миллионы. Если дать им тысячи защитников, вы не только деньги вернете, вы страну измените.
– Так где ж их взять-то? – встряла Ольга.
– В юридических вузах, – быстро ответил тот. – Подал третьекурсник двадцать исковых заявлений – вот тебе зачет. Выиграл дело – курсовая. Поставил работу по классу дел – диплом. Я уже переговорил с тремя ректорами.
– Третьекурсник, во-первых, сам ничего не подаст, без опыта. А во-вторых, дело по инстанциям будет тянуться три года, – это уже Шеметова вступила. Она явно не была юристом‑романтиком.
– Понятное дело, что ядром будут опытные спецы. И начальное серьезное финансирование, несомненно, понадобится. Зато результаты будут весомые. Смотрите, как на Западе табачников зажали.
– На Западе групповые иски рулят, – заметил Волик. – И прецедентное право.
– Зато у нас юридических вузов больше, чем технических, – не сдавался профессор. – Плюс энтузиасты и пенсионеры со студентами. Если миллионами мелких краж займутся десятки тысяч мелких юристов, то итоги будут крупными.
– Ага, – не согласилась Шеметова. – Только у мелких воров очень даже крупные юристы. Знаете, сколько их в юрдепартаменте любого из большой мобильной тройки? Даже не десятки. Сотни и тысячи. Поэтому с ними и не тягаются. Нам время терять из‑за пары сотен рублей, а те – на работе, причем высокооплачиваемой.
– Зато какие перспективы открываются, – откровенно размечтался профессор. – Сотни тысяч исков – даже в потенции – это уже не средство влияния. Это средство управления. В том числе, политического.
– Не дай Бог, у тебя получится, – поежился Вольский. – Убьют – не поморщатся.
Испуганно поморщилась не принимавшая участия в разговоре Наташа. Ее горячий муженек в запале берегов не чуял. Конечно, обычно обходилось бескровно. Но были в карьере закусившего удила профессора и совершенно серьезные разборки (см. «Вера. Надежда. Виктория» и другие романы, –
