- Ну я пошел… - произнес неуверенно.
В гуле, заполнявшем перрон, Эд и сам едва слышал свой голос, но следователь его понял.
- Иди-иди, а если что-то вспомнишь… или вообще - поговорить со мной захочется… ты звони, - и он ткнул в слабые руки Эда мятую визитку.
«Захочется… С какой стати? И когда это мы перешли на "ты"?»
Происходящее смутно тяготило Эда. Но рука сама потянулась и взяла визитку, неожиданно теплую - почти горячую - на леденящем ветру. И положила в карман.
Он опять ощутил неотвратимость осени и своего отъезда. И решил не обращать внимания на этого чудака, который, похоже, и не думал его задерживать.
- Всего хорошего, - Эд подхватил сумку и двинулся от одиноко сидящего на скамейке следователя, с каждым вдохом больше приходя в себя.
- До встречи, - донеслось ему в спину.
Эд встряхнулся окончательно.
«Какое, на фиг, "до встречи"?!. Прощай, гад!» - Он зло сплюнул и поспешил присоединиться к суете встречающих-провожающих.
Саму посадку он почти не запомнил и более-менее расслабился, только войдя в купе. Сразу закрылся черными стеклами очков и достал плеер, приготовившись не замечать попутчиков.
Но в этот раз было не так страшно - снова мамочка, но молодая и довольно симпатичная. С миленькой русоволосой дочкой. Правда, девочка тут же испугалась Эда и начала жаться в угол полки, едва не плача…
«И правильно - не такой уж я хороший дядя», - подумал он и мрачно усмехнулся, чем еще больше напугал малышку.
Наконец мама успокоила ее, и, прикрывшись ладошкой от Эда, девочка стала смотреть в окно - как и все дети во всех поездах мира. Ее губы двигались совершенно беззвучно, и Эду казалось, что она поет под его любимую музыку - забавно, не в такт…
Когда же в наушниках временно воцарилась тишина, он услышал тонкий голосок:
- Мама, смотри, там смешной дядя - в таком старом костюме! Он голубя кормит.
Эд сразу понял, о ком она. Ведь именно таким и должен ей показаться Куцый - старомодным и смешным.
Эд придвинулся ближе к стеклу, пытаясь сообразить, с какой стороны он сам вошел в вагон и где теперь должна находиться скамейка.
Поезд набирал ход.
- Мама, ну вон же он - на лавке сидит! Видишь?
Но ни ее мама, ни Эд никак не могли разглядеть «дядю».
- Где, Лиза?… Ну нет же никого! Сдался он тебе! Давай лучше раскраски достанем…
Перрон оборвался, и Эд откинулся на жесткую спинку.
Он смотрел то в окно, то на аппетитное декольте мамочки, то на кудряшки девчонки и лениво думал, получится ли сменить купе…
