Походжає вздовж байдака,
Гасне люлька в роті;
Поглядає сюди-туди —
Де-де буть роботі?
Закрутивши чорні уси,
За ухо чуприну,
Підняв шапку — човни стали.
Нехай ворог гине!
И, точно тот атаман, генерал поднял книгу, как шапку, над головой. Матвей ожидал, что он скажет тоже что-то необычное своим огромным голосом. Но генерал сказал спокойно, совсем деловым тоном, даже не подчеркивая, как он всегда делал, глаголов:
— Ларион Осипыч. Командование, старый, одобрило вашу цидулю. И на основе ея, и на указаниях Москвы, выработало план. Вам известно?
Рамаданов, пожимая руку генералу, сказал:
— А это Матвей Кавалев.
— Матвей Кавалев… — И генерал, не останавливаясь, подошел к столу, на котором лежала карта завода и окрестностей, и, тыча проворно отделанным ногтем в разные места карты и дыша табаком в лицо Матвея, спрашивал быстро: — Видите Проспект Ильича? От него — мост? А вправо — цеха? А тут — откос? А возле откоса — стадион? А по откосу — огороды и смородинники?
Он зло спросил у директора:
— Где этот рационализатор, который смородину разводил? Тополя б хоть разводил, голова. Сейчас бы мы их порубили, повалили, завал бы устроили…
Он вернулся к шкафу, сел на диван, расставив толстые ноги в длинных сапогах. Глаза его сузились. Он дышал тяжело. Лицо у него стало утомленное и холодное, словно он думал, что отныне уже ничего не случится любопытного.
— Эх, золото в мыслях, а дерьмо в делах! — проворчал он. И, помолчав, добавил: — А вам, Кавалев, известно, что река против заводского откоса мелка?
Упрямый огонек сверкнул в глазах Матвея. Он понимал, куда гнет генерал. Матвей наклонил голову.
— Известно? — с притворным удивлением воскликнул генерал. — И, может быть, вам также известно, что немец, приготовив артиллерией себе дорогу, попробует переправить через реку танки, как раз против того откоса?
Матвей молчал.
— Какова, хлопче, фабула? И, если вы, рабочие, не покинете завода, то как же моя армия будет сражаться на его территории? Или вы предполагаете в последний момент взорвать оборудование и уйти с завода? Вместо того, чтобы увезти его?
— Взорвать легко, — отозвался директор, — тут мотора не требуется. Полетят цеха вверх, как миленькие, быстрее самолетов!
Матвей понимал, что они подсмеиваются над ним. Это раздражало его. Зачем? Почему? Кому нужно, чтобы два образованных и старых человека подсмеивались над молодым, пусть горячим, но в сущности, перед ними совершенно беспомощным парнем?
— Так как же, Каваль?
