— «Клетрак», можешь уже кормить?
— Сейчас будет готово! — ответила та из-за облака дыма.
День был на исходе. Надвигалась ночь с синевой и свежестью. Комары распелись громче, ярче разгорелись костры, окутывая дымом головы коммунаров.
— Ох, — вздыхал старший Брейтер, высокий и крепкий, словно дуб. — Ох, капельку бы дыма! Ведь они жить не дают! Как это вынести? Хуже, чем в аду!
Он совал голову в дым — как в бане лезут в пар.
— Канюка старая! — сплюнул Файвка. — Выдержать не может, — комар укусил… Канючит…
— Комар, говоришь, укусил! На, смотри! — И старик показывает расчесанную шею.
— Тьфу, старая калоша! Это вши тебя искусали!
Брейтер не переставал стонать и все совал голову в дым.
— Ой, не выдержу! Черт занес меня сюда!
— Эх вы, переселенцы! — произнес кто-то. — А помните двадцать восьмой год?
— Какое это имеет отношение к нам? — спрашивает Брейтер. — На производстве комаров не было, там спокойно работали.
— Хорошо, что тебя там не было! — смеется Файвка.
— А что, не проработал я двадцать лет на производстве? Быть бы мне так отцом своим детям! У меня даже ударная книжка есть, пусть мой байструк скажет, спросите у него!
— Слышь, байструк, правду старик болтает? Говори! — Файвка тянет мальчонку за короткие штанишки, ухватив заодно кусок мякоти.
Маленький Брейтер визжит от боли и трет ущипленное место. Он сердито поглядывает на Файвку и с озлоблением — на отца.
По тропинке вдоль берега идет Груня с длинной палкой в руке. После каждого шага она наклоняется и почесывает ноги, покрытые белыми волдырями.
— Груня, не расчесывай! — кричат ей ребята. — Натворишь себе делов! Пусть едят, Груня! Комарики бедные целый год тебя ждали…
— Пускай едят! За мой счет!
Она подходит к костру и садится поближе к дыму.
— Ого! Ты основательно искусана! Где это ты была?
— С лошадьми, где же мне быть! Брыкаются, как дикие!
— Да-а, — женщина… — качает головой старик Брейтер и смотрит слезящимися от дыма глазами на ее искусанные ноги.
— А что, товарищ Брейтер, женщина — не человек? — с улыбкой спрашивает Груня.
— Упаси бог, кто говорит… Но такая работа… Трудновато, пожалуй… Или нет?
— Ну, в таком случае, товарищ Брейтер, может быть, вы потрудитесь и пойдете на всю ночь стеречь лошадей, чтобы они не разбежались? Как вы полагаете, товарищ Брейтер?
При этом она весело обводит всех зеленоватыми глазами.
Но вместо того, чтобы ответить, Брейтер принимается перевязывать платок на голове, подсаживается поближе к дыму и начинает стонать, как женщина во время схваток…
