Между тем время шло. Минут через двадцать после начала матча объектив ближайшей к трибуне телекамеры переключился на центральную трибуну.
— Эльчибаев, Эльчибаев, Шерханыч пожаловал, — послышались приглушенные возгласы журналистов.
Тропников встал, метрах в тридцати над собой он разглядел под козырьком в ложе нескольких человек. В сидящем в центре худощавом смуглом человеке, с выдающимися азиатскими скулами, он узнал президента степной республики. Виктор обратил внимание, что тот смотрит не на поле, а ближе, на трибуну во втором ряду, где находились трое мужчин. Между двумя крепкого сложения молодыми парнями сидел невысокий человек в легкой бело-голубой полосатой рубашке, плотно охватывающей широкую спину.
Еще не увидев его лица, Тропников ощутил нарастающее волнение, сходное с состоянием, охватывающим криминалиста в тех случаях, когда он оказывался на верном пути.
«Эти молодые — явно телохранители, — подумал он, — главный между ними. Хоть бы на миг взглянуть на его лицо, впрочем, спешить не следует, — рассудил Тропников, — телекамеры наверняка зафиксировали неизвестного, да и время еще есть».
За этими мыслями мяч, футболисты, сама игра как бы отстранились от него. И в этот момент арбатовцы забили первый гол. Средь всеобщего шума, ажиотажа, взрывов файеров и петард Тропников растерянно завертел головой, ругая себя за невнимательность: гол он фактически прозевал. Но, словно бы в награду, через мгновение он увидел лицо сидящего, за которым только что наблюдал. Мужчина, обернувшись, поднял левую руку вверх, явно адресуясь к Эльчибаеву, на кисти что-то ярко блеснуло. «Перстень или кольцо», — предположил Тропников. Улыбающееся лицо неизвестного словно приблизилось к нему. Темный ежик волос, смуглые, загорелые, гладко выбритые щеки с лоснящейся сытой кожей… Безусловно, он где-то видел его. Но где?
Едва наступил перерыв, и команды направились в раздевалку, как Тропников заметил, что мужчина с одним из телохранителей начал подниматься по проходу вверх, направляясь к правительственной ложе. Тонированные стекла ее тотчас захлопнулись, изнутри задернули розоватые цветные шторы.
Отшумел короткий перерыв, во время которого Виктор, якобы жадно опустошая банку пепси, не сводил глаз с прохода на ложу под козырьком стадиона. Однако кроме двух явно скучающих милиционеров, охранявших вход, он пока ничего не видел. Шторки, правда, раздвинулись, видимо, за матчем все-таки наблюдали сквозь серовато-дымчатые стекла. Уже прошло не менее двадцати минут второй половины игры. Тропников начал было перебираться поближе к проходу. На ходу он увидел, как милиционеры посторонились, пропуская вниз тех двоих, что поднялись в ложу к Эльчибаеву. Солнце било им прямо в глаза. Вглядываясь в происходящее на поле, коренастый господин поднял левую руку, на кисти которой блеснул массивный золотой перстень.
