«Максим Дмитриевич, как можно? Не вызвать меня? Взрослый человек — и такой несмышленый!» — укорила его Валя.
Три недели промучилась она, пока не поставила Матея на ноги. Раза два приезжал и главврач из Мирешт и не забывал попрекнуть Могу, что зря его побеспокоил: «Лечение идет нормально!…»
Мога отмалчивался. Он не сумел бы объяснить главврачу, почему не хотел приглашать доктора Рареш.
Когда он заехал за Матеем и увидел его, похудевшего, со впалыми глазами, но веселого и жизнерадостного, он склонился перед Валей и поцеловал ей руку.
Тяжесть свалилась с его плеч, но и до сегодняшнего дня он чувствовал себя в чем-то виноватым перед Валей.
— Вот так, Горе, — заговорил снова Мога, глядя на снегопад. — Я начал этот разговор потому, что мне интересно узнать твое мнение, а ты отвлек меня… Красивый снегопад, правда? Кино…
— Да! — оживился вдруг Горе. «Он был бы великолепным председателем колхоза…», — вспомнил он слова Моги и хлопнул себя ладонью по колену. «Вот оно что! Хотят забрать у него Лянку! Где-то, должно быть, нуждаются в председателе колхоза с хозяйственной жилкой и наметили себе Лянку. М-да-а!»
— Что с тобой? — удивился Мога.
— Нога занемела от безделья, и я стукнул ее, чтоб очнулась, — с широкой улыбкой ответил водитель.
— А когда я говорю тебе про безделье, ты обижаешься…
— Я? Боже упаси!.. — открещивался Горе.
Теперь Мога мог говорить все, что угодно, кричать, распекать, высаживать из машины, — Горе все вытерпит: в его руках была тайна, и, если ему захочется, эта тайна завтра же утром пойдет гулять по белу свету. Но он не будет торопиться. Тут нужно взвесить, когда, кому и как рассказать… Главное, тайна у него в кармане.
Ясное дело! Как же не быть Моге злым и угрюмым? Отобрать у него лучшего специалиста, самого близкого друга? Это все равно что отрубить правую руку!
И когда фары машины уперлись в стоящий на обочине автобус и Мога, затормозив, пристроился сзади него, Горе уже не удивлялся: бедняге Максиму Дмитриевичу хочется продлить дорогу, чтобы успокоиться. И хотя водителю не терпелось убедиться в том, что его предположения верны, он не решился сам возобновить разговор.
Раздосадованного человека лучше всего оставить в покое — так частенько поучал его Максим Мога, и ученик привык во всем слушаться учителя.
Итак, он вылез из машины и молча последовал за Могой. Группа пассажиров стояла кучкой позади автобуса, светилось несколько горящих сигарет, а шофер копался в моторе.
