— Не самовольничай.
Сделает что-нибудь по чужому совету, опять по шее получает:
— Чужим умом не живи, свой имей.
Не сдержался однажды медвежонок, сказал:
— Ну что ты, брат, все колотишь меня? Ты мне скажи словами. Я и без колотушек пойму.
— Так надежнее, — сказал брат, — запомнишь лучше. Вырастешь, меня же благодарить будешь: за битого двух небитых дают.
И — шлеп! — медвежонка по шее. Так тот и сел, где стоял.
— А это, — говорит, — за что?
— За то, чтобы в следующий раз не учил меня, что мне делать. Я постарше тебя, сам знаю. — И для памяти еще один подзатыльник дал медвежонку.
Так и поколачивал он его, пока рос тот. Только и слышно было—шлеп да шлеп! — да еще голос басовитый:
— Я т-тебя научу!.. Я т-тебе покажу!.. У меня чтоб по ниточке ходил... Я из тебя все твое соком выжму.
И выжал. Стал медвежонок бояться всего: и сделать что-нибудь боится, и не сделать боится — вдруг не так сделаешь, и надает брат опять затрещин. Старался уж ни за что не браться, ждал, когда брат подскажет.
Робким медвежонок рос, робким вырос. Ступить боится, все с оглядкой. Захочется что-нибудь хорошее сделать, но тут же подумает: «А вдруг не так сделаю, кто-нибудь поругает...»
И не делает совсем.
Смеются над ним в лесу. А медведь Тяжелая Лапа, теперь он уже медведем стал, говорит:
— Охо-хо! И в кого он мямлей вырос таким? Вроде и не медведь совсем.
В затылке чешет, головой большой покачивает, говорит уверенно:
— Знать, мало я его в детстве бил. Не добил, значит. Оттого и вырос он у меня таким недотепой.
Предложил как-то вечером пес Вертихвост щенку Федотке в лес поутру сходить, за зайцами побегать, косточки подразмять. В лес Федотка всегда идти готов, но ведь в лесу, говорят, живут волки. Придешь зайцев гонять, а там, глядишь, за тобой гоняться начнут.
Страшно Федотке в лес идти и не идти нельзя: больно Вертихвост трусов не любит. Лучше, говорит, умереть геройской смертью, чем жить и дрожать.
И потому сказал Федотка;
— С тобой, Вертихвост, хоть в лес, хоть за лес, хоть куда.
И как только зажглись звезды на небе и по Федоткиным расчетам должны были проснуться волки в лесу, сел Федотка у конуры и давай лаять в сторону леса. Прибегает к нему Вертихвост, спрашивает:
— Ты чего, Федотка, лаешь? Нет же никого.
А Федотка ему и отвечает:
— Волков пугаю. Услышат они — лаю я, попрячутся в норы. Пойдем мы завтра в лес, а они, все еще перепуганные, в норах сидеть будут и не помешают нам зайцев гонять.
