— Как зовут знакомую, у которой день рождения?
— Роз.
— Кто она такая?
— Знакомая. — Последнее слово ему удалось произнести более уверенно — и все же Руби удивилась.
— Сколько там будет народу?
— Человек пятьдесят… — Он понятия не имел.
— Где будет прием?
— У нее дома.
— Почему ты не хочешь ехать туда один?
Он молча пожал плечами. А потом оказалось, что они уже садятся на узкую полоску асфальта между ангарами, и времени на вопросы уже не осталось.
Они взлетели после того, как стюардесса продемонстрировала им, как вести себя в случае аварии. Руби восхищалась роскошными кожаными креслами в салоне и полностью оборудованным кухонным отсеком за кабиной пилота.
Дев улыбнулся. Деньги очень облегчают жизнь, а иногда, как, например, сейчас, способны даже доставить удовольствие.
К счастью, вскоре Руби отвлеклась и перестала выяснять, куда именно они летят. После того как он объяснил, что на прием поедут сразу из аэропорта, она надолго заперлась в крошечном туалете, метнув на него гневный взгляд. Потом она вышла, наградив его таким же взглядом, только уже накрашенная. Она села рядом с ним перед самой посадкой.
— У меня нет ничего подходящего из одежды!
— Выглядишь замечательно, — заверил ее он совершенно искренне.
Ей очень шли коричневые кожаные сапожки, кремовая блузка и темно-синий бархатный блейзер.
В ответ она только глаза закатила. Перед самым прилетом она снова удивилась, когда он вышел переодеться.
— Всего две минуты, чтобы выглядеть вот так?! В самом деле?
Но она улыбалась, и Дев неожиданно для себя обрадовался.
Они сидели на заднем сиденье еще одного черного внедорожника, на сей раз с новым шофером. Немного ошарашенного Грейма они оставили в Люсивилле. Правда, он почти ничего не мог поделать, ведь ему Дев не заказал места в самолете. Принять последнее решение оказалось непросто. Он с тоской ждал выволочки от Вероники.
Но пока… надо подумать о том, что его ждет.
По пути Руби несколько раз пыталась завязать разговор, но Дев отвечал односложно. Он смотрел в окошко, но ничего не видел. Сидней расплывался разноцветными пятнами. Чем ближе к месту назначения, тем труднее ему было сосредоточиться.
Обрывки голосов, смех, минуты гнева, заговорщические смешки. Воспоминания представали перед ним расплывчатые, как коллаж.
Когда шофер въехал в знакомые резные ворота, Дев прислушался, ожидая, что колеса заскрипят по гравию, но было тихо. За те четырнадцать лет, что его не было, подъездную дорогу успели заасфальтировать.
