Он стоял, непринужденно прислонившись к дверному косяку. В джинсах и черной толстовке он выглядел вполне на месте в новой обстановке.
В первый миг она отреагировала так же, как утром в доме фермера, — все ее тело напряглось, потянулось к нему. Губы сами собой растянулись в улыбке.
Потом она все вспомнила, перестала улыбаться и вскочила с места — так резко, что стул полетел на пол.
— Что ты здесь делаешь?
— Пришел к тебе, — удивленно ответил он.
— Зачем?
Дев скрестил руки на груди:
— Захотелось.
Сообразив, что ломает пальцы, Руби плотно прижала ладони к бедрам.
— Но ведь утром… — Она не договорила.
Он пожал плечами:
— Я решил, что правила сохраняются… и ты по-прежнему не хочешь, чтобы о наших отношениях знал кто-либо из съемочной группы.
Она покачала головой:
— Не важно. То есть… конечно, я не хочу, чтобы о нас ходили слухи… Не думай, что я на тебя обиделась, потому что ты не обратил на меня внимания. Наоборот, даже хорошо. — Она говорила путано, бессвязно и вздохнула, проведя рукой по волосам.
Дев отошел от двери.
— Я сразу тебя заметил, Руби, — сказал он, подходя к ней и понижая голос. — Тебя трудно не заметить…
Он остановился по другую сторону ее стола, наблюдая за ней.
Она невольно вспомнила ночь с субботы на воскресенье, хотя потом заставляла себя забыть о ней. Вспомнила его руки, ласкавшие ее, исследовавшие самые потаенные места…
Она затрепетала — и сразу вспомнила, где находится.
— Уходи, — велела она очень хладнокровно.
— Почему? — удивился он.
Она рассмеялась:
— Перестань, мы с тобой оба взрослые люди. Я прекрасно понимаю, что произошло в субботу. Можешь не говорить…
— Что мне не говорить? — Он наморщил лоб.
Она шумно выдохнула:
— Что продолжения не будет.
— Значит, ты решила, что я специально заехал к тебе, чтобы предупредить об этом?
— Зачем же еще?
— Не знаю. — Его взгляд переместился на ее губы. — Может, надеялся на еще один поцелуй.
От неожиданности Руби буквально онемела. «Еще один поцелуй»… Как романтично… Почему-то он запомнил их короткую близость, которую ей и в голову не приходило связывать с чем-то чистым и невинным… и снова хочет поцеловать ее.
— Но ведь поцелуй — это шаг назад, — нарочито грубо ответила она. В конце концов, та ночь ничего другого не заслуживает…
Он шагнул назад, как будто она оттолкнула его не только словами. Она заметила изумление в его глазах. Дев как будто хотел что-то сказать, но потом передумал. Он помрачнел и замкнулся.
— Не засиживайся допоздна, — сказал он с порога.
