— А давай! — согласился он.
— А ты умеешь?
— Никогда раньше не пробовал.
Пока возились во дворе, умаялись так, что Матюша чуть не заснул в лифте.
Но когда Ёлкин уже закрывал дверь в детскую, неожиданно спросил:
— А мама мне открытку на Новый год пришлёт?
— Пришлёт, пришлёт, — пообещал Ёлкин, — спи.
Уложив сына, он долго сидел у окна с кружкой чая и наблюдал, как парят за окном снежинки, а на тротуаре напротив слепленного ими снежного лыжника останавливаются гуляющие горожане. Открытки сыну от имени матери он посылал сам. Находил изображения в интернете, накладывал в фотошопе печати почтовых служб, распечатывал на принтере, подписывал и опускал в свой почтовый ящик. Чай в огромной кружке остыл и Иван Иванович подлил себе кипятка. Затем позвал кота, но тот не захотел вылезать из полуоткрытого шкафа, где свил себе тёплое гнездо на нижней полке. Тогда Матюшин отец поднял на широкий подоконник черепаху и, развернув её мордой ко двору, похвастался:
— Смотри, какого мы с сыном молодца вылепили!
Черепаха высунула голову и уставилась в окно, словно действительно засмотрелась на творение хозяйских рук.
Утром Ёлкина разбудил крик сына:
— Па-а-апа! — расстроенным голосом звал Матюша.
Ёлкин резво вскочил с дивана, стукнулся спросонья коленом об угол стола, выругался и, хромая, влетел в детскую. Сын стоял у окна с красным от обиды лицом:
— Нашего лыжника сломали! — хлюпая носом, сообщил он.
— Фууу, — выдохнул отец, потирая ушибленное колено, — я думал, с тобой что случилось.
Он проковылял к окну и выглянул на улицу. Снеговика не было.
— Узнаю, кто хулиганит, руки повыдёргиваю, — пообещал он.
Ивану Ивановичу не нужно было по утрам тащиться в душный офис, нервничая в пробках и искать место, где можно припарковать машину. Он мог работать дома, в кафе, в парке — в любом месте Вселенной, где можно удобно устроиться с ноутбуком на коленях. Поэтому к возвращению сына из школы во дворе был готов новый снеговик — на этот раз хоккеист с эмблемой городской хоккейной команды. Вместо каски на нём был пробитый котелок, нос-морковка наполовину обрублен, а клюшкой служила треснувшая швабра. Хоккеист получился даже лучше лыжника — мощный, стремительный и наглый. Казалось, он вот-вот ударит шваброй по снежной шайбе, и та полетит точно в окно Ёлкиных, оставляя за собой шлейф осыпающихся снежинок. Вечером на фоне снеговика они сфотографировались вместе, а затем и по отдельности, и скинули фото бабушке в Питер. Бабушка тут же перезвонила и обругала Ивана Ивановича за то, что внук легко одет.
