— Туда тебе и дорога, долговязой безобразнице, — ответила Беренис.
— Вот увидишь, я уеду из города.
— И куда же ты отправишься?
Фрэнки осмотрела все углы кухни, потом ответила:
— Не знаю.
— А я знаю, — сказала Беренис. — Прямиком в сумасшедший дом, вот куда.
— Нет, — отрезала Фрэнки. Она стояла неподвижно и смотрела на стену, всю покрытую странными рисунками, а потом закрыла глаза. — Я уеду в Уинтер-Хилл. Я уеду на свадьбу. И пусть я ослепну, если когда-нибудь вернусь сюда.
Она сама не знала, что бросит нож, до тех пор пока он не вонзился в дверь и не задрожал. И она не знала, что произнесет эти слова, пока они не прозвучали. Ее клятва была как внезапно брошенный нож; Фрэнки почувствовала, как клятва поразила ее и теперь дрожала в ней. И когда слова замерли, она повторила:
— После свадьбы я сюда не вернусь.
Беренис откинула ладонью влажную прядь со лба Фрэнки.
— Миленькая, ты не шутишь? — спросила она.
— Нет, конечно! — сказала Фрэнки. — Думаешь, я зря дала такую клятву? Иногда, Беренис, мне кажется, что ты все понимаешь куда медленнее, чем другие люди.
— Но ведь ты же сказала, что не знаешь, куда хочешь уехать, — продолжала Беренис. — Ты уезжаешь, а сама не знаешь куда. Просто я тут никакого смысла не вижу.
Фрэнки осмотрела по очереди все четыре стены кухни сверху донизу. Она думала о большом мире, непостоянном и свободном, о мире, который вращался стремительнее и свободнее, чем когда-либо прежде. Картины войны проскакивали одна за другой перед ее взором, соединяясь в одну. Она видела острова, покрытые яркими цветами, и берег северного моря, на который накатываются серые волны. Мертвые глаза и топот солдатских ног. Танки и самолет со сломанным крылом, который горел, падая вниз в пустынном небе. Огромный мир был расколот грохотом сражений и вращался со скоростью тысяча миль в минуту. В мозгу Фрэнки мелькали названия: Китай, Пичвилл, Новая Зеландия, Париж, Цинциннати, Рим. Она думала о вращающемся огромном мире, пока ноги у нее не начали дрожать, а на ладонях не выступил пот. И все-таки она не знала, куда поедет. Наконец она оторвала взгляд от стен кухни и сказала Беренис:
— Мне кажется, будто с меня сняли всю кожу. Съесть бы сейчас шоколадного мороженого.
Беренис положила ей на плечи руки и укоризненно покачала головой. Ее настоящий глаз, прищурившись, смотрел в лицо Фрэнки.
— Но все, что я тебе сказала, — повторила Фрэнки, — истинная правда. После свадьбы я сюда не вернусь.
