"Пиздец, — подумала Лили — хорошо, что мама не владела легилименцией, как Сев, и не могла подслушать эту крамольную мысль, — пиздец, пиздец, пиздец..."
Она встала со стула вслед за Северусом.
— Лили, — мама явно хотела ее остановить, но она выпалила:
— Я мигом! — и, пулей вылетев из столовой, догнала Северуса в прихожей уже у самого порога.
— Что? — спросил он с такой интонацией, будто на самом деле хотел сказать "ты рехнулась".
— Она бы мне сказала тебя не провожать, а я этого не хотела, — Лили сграбастала его за рукав и потащила за собой — на крыльцо и дальше по подъездной дорожке до самых ворот.
— Ты... все в порядке? — почему она разговаривала шепотом? Ах да: Петунья. Дражайшая сестрица наверняка торчала где-то у окна и шпионила за ними... и наверняка это именно она наябедничала матери, что у Лили почему-то открыто окно, что весьма подозрительно.
— В полнейшем, — ответил Северус, глядя на нее сверху вниз. Она попыталась представить его в тридцать восемь, но ничего не получалось: перед ней все равно был шестнадцатилетний подросток с парой белых прыщиков под носом.
— Просто моя мама... вот я и... — Лили почувствовала себя несчастной.
— Если рассматривать в совокупности прошлое, настоящее и будущее, то тебя можно считать номером первым из тех двоих людей, которые испытывали ко мне нечто, хотя бы отдаленно напоминающее симпатию. Большинство меня откровенно ненавидит. По сравнению с ними неприязнь твоей матери выглядит настолько... благовоспитанно, что ее можно даже не принимать во внимание.
Лили моргнула.
— Ну нет! Нас же явно больше! — запротестовала она возмущенно.
— Извини, но я вынужден процитировать своих студентов: ах если бы.
— Своих студентов? — эта реплика сбила ее с мысли. — В смысле, ты преподаешь? Ты?..
— Больше нет, — сказал он, неприязненно скривив рот.
— Но ты же не выносишь людей!
— И после семнадцати лет, в течение которых я пытался чему-то научить бесчисленные орды юных недоумков, которые органически неспособны распознать интеллект, даже если он огреет их кирпичом по голове, смею тебя заверить, что мне удалось возвести мизантропию в ранг искусства и достичь в нем прямо-таки небывалых высот.
Лили очень хорошо представляла себе, как Северус сообщает трепещущим первогодкам, что они орда юных недоумков, которые органически неспособны распознать интеллект, даже если он огреет их кирпичом по голове.
— Охотно верю, — шепнула она почти восхищенно. — А что ты преподавал? И где?
