Лили трепетала всем телом, глядя на Северуса огромными влажными глазами — а потом накинулась на него, обняла за шею, попутно нечаянно боднув, и разразилась рыданиями.
И что теперь, спрашивается, делать? Северус не имел ни малейшего представления. С одной стороны, Лили находилась в пределах досягаемости, а с другой — она горевала из-за сына. Реакция, конечно, с ее стороны вполне объяснимая, и он даже не слишком возражал против залитой слезами рубашки, но вся конструкция как таковая не вполне совпадала с его заветными мечтами.
К тому же он рефлекторно отшатнулся, когда на него неожиданно набросились, и в итоге оказался зафиксирован в довольно-таки неудобной позе — полусидя, полулежа; что делать с руками, было тоже непонятно, потому что ими не получалось даже шевельнуть — настолько крепко обхватила его Лили. В целом Северус ощущал себя примерно так, как если бы запутался в свитере при попытке его снять.
Но будь даже руки и свободны — он все равно не смог бы к ней прикоснуться; даже по имени ее не мог позвать, чтобы привлечь к себе внимание. Потому что вот уже семнадцать лет как потерял последнюю надежду на то, что эта возможность когда-нибудь представится — после того, что случилось в тот Хэллоуин...
Всхлипнув, Лили немного отклонилась назад и заглянула Северусу в глаза, так и не отпустив его плечи. От слез ее лицо пошло пятнами, а нос покраснел и распух.
— С ним ведь все хорошо? — прошептала она охрипшим голосом. — Он — он счастлив?..
Откровенно говоря, Северус не мог утверждать про мальчика ничего подобного, однако просвещать его мать на сию тему отнюдь не намеревался.
— Его многие любят, — сказал он лаконично — что, в общем-то, было даже правдой.
От ответной улыбки у него чуть сердце не разорвалось.
— Слава Богу, — пробормотала Лили. — Мой малыш — слава Богу... — после чего уткнулась в плечо Северуса и, к его отчаянию, продолжила плакать — правда, уже не так громко.
Он осторожно поднес ладонь к ее волосам — рука слегка задрожала; легонько к ним прикоснулся — в ответ она только вцепилась в него покрепче; так что он — очень бережно, очень аккуратно — провел пальцами вдоль длинных прядей.
Дверь комнаты распахнулась настежь.
— Лили, да что с тобой происхо... — едва успев шагнуть за порог, миссис Эванс остолбенела, словно остановленная Импедиментой.
От одного взгляда на ее лицо Северус почти — но только почти! — решился аппарировать оттуда нафиг, прихватив с собой и Лили.
