, — они...
Северус впился в нее взглядом — и Лили ощутила, как внутри, словно песок сквозь сито, отсеиваются нужные воспоминания — все смывающий зеленый свет, и истошный вопль: "Гарри!" — кажется, ее собственный...
— Нет! — закричала она, а потом что-то грохнуло, и Северус отлетел назад. Она перепрыгнула через него и понеслась стрелой — чего вообще-то ожидала от Северуса — все дальше, дальше, в безопасность собственного дома, туда, где можно спрятаться и придумать какое-нибудь объяснение...
Лили не слышала, как он ее окликнул. Впрочем, это не имело значения, потому что она бы все равно не остановилась.
Северус лежал на промерзшей земле, чувствуя себя так, словно все мысли в его голове перемешались от встряски.
В своей легилименции он был уверен. И Лили совершенно точно звала Гарри.
"Это невозможно, — подумал он, — это абсолютно..."
"Почему нет? — поинтересовался внутренний голос с безупречной логичностью равенкловца. — Ты же здесь".
Он должен был выяснить — узнать, в самом ли деле...
Внутренний голос, продолжая прикидываться равенкловцем, сообщил, что раз он сам вернулся в прошлое и раз ошибка в легилименции исключается, то такое объяснение выглядит наиболее разумным. Но какая-то его часть все еще не могла в это поверить; это неверие подняло его с земли и погнало через детскую площадку и дальше по улице — до самого дома Лили...
Там внутренний голос услужливо заметил, что забарабанить в дверь, требуя немедленно его впустить — вернейший способ убедить миссис Эванс, что в дом ломится опасный псих, а потому полицейским не помешало б заглянуть к ней с рождественским визитом. Как же он привлекал внимание Лили в прошлом? Конечно, был и традиционный способ — гравий в окошко, но Лили, помнится, частенько взбиралась к себе в комнату по стелющемуся по стене плющу, когда Петунья за ней шпионила. Северус всегда боялся, что ветка сломается, Лили упадет и сломает шею, и тогда...
Он подергал за плющ, нащупал за ним шпалеру и полез наверх. В комнате Лили горела лампа, но шторы были задернуты, и видно никого не было. Если Петунья опять где-то подкарауливает — ей-богу, он проклянет паскудную девку, и плевать, отследят это в Министерстве или нет...
Северус дотянулся до окошка и постучал. Никто не ответил, и, немного выждав, он постучал снова.
На ярко освещенных шторах нарисовалась черная тень, и сквозь тонкую оконную раму до него донесся лихорадочный голос Лили:
— Это ты, Северус? Если да, то уйди, пожалуйста!
