Но рядом с ней была мать, которая уже два года как умерла; мать, которая обнимала и любила ее и предлагала ласку и утешение... и Лили не нашла в себе сил отказаться.
* * *
24 декабря 1976 года, Сочельник
Ночлежка для бездомных оказалась не худшей из возможных альтернатив. Там никого не надо было учить зельеварению. За завтраком не сидели безумно хихикающие Кэрроу, пуская слюни над чашкой чая. Никакого отвращения во взглядах детишек. Никакого портрета Дамблдора с его вечными попытками не оставить камня на камне от шаткого душевного равновесия Северуса. Никакой Минервы — она смотрела на него так, словно он ей сердце вырвал и по лицу размазал. Там не было ни змеи, подползающей, чтобы всадить клыки ему в глотку, ни оборванца-Поттера, который стоял над ним с таким видом, будто ждал победных фанфар, а получил только расстройство пищеварения.
Или же — переходя на категории дня нынешнего — в ночлежке не надо было слушать, как мать оскорбляет его или отца, как отец оскорбляет его или мать, и не надо было сдерживаться, чтобы не оскорбить их в ответ, опасаясь затрещины от обоих. Рядом даже не было Блэка или Поттера-старшего, чтобы всласть поиздеваться над ним за то, что он немытый уродец, который живет в приюте для бездомных.
Еда там тоже была вполне пристойной. Не чета Хогвартсу, разумеется, но Северус этого и не ждал. Там давали суп и хлеб с маргарином, и какой-то запредельно вонявший старик расхвастался, что к рождественскому ужину будет жареный цыпленок, а еще завтра никого не погонят на улицу, а разрешат остаться в тепле и посмотреть телик, потому как Рождество.
В Сочельник, однако же, на день надо было куда-то уйти. Северус забрел в церковь и, убивая время, слушал разные англиканские гимны — некоторые показались ему знакомыми, потому что студенты в Хогвартсе любили нецензурно их переиначивать... Господи, как же он ненавидел подростков.
Неожиданно прорезавшийся здравый смысл противным голоском напомнил, что если он только срочно что-нибудь не изменит, то скоро ему придется вернуться в школу и жить среди них. Вот же свинство! А может — ну ее нахер, эту войну? Помахать ей ручкой и отчалить в далекие края? Стать бездомным и сидеть на вокзале со шляпой и собакой, собирая милостыню... Побирушка из ночлежки поведала ему, что люди охотнее подают, когда рядом с тобой сидит собака. "Будто б собаки лучше людей", — добавила она, и Северус готов был охотно в это поверить.
