, вселенную, прошедшую через бесконечность, изнутри наружу, чтобы «замереть»; это был 3-74.
Моя экзегеза был продолжением энтропийного времени, ускоряющегося все быстрее и быстрее, «расщепляясь» (фрагментируясь) все больше и больше. Наконец, она кончилось бесконечной скоростью и бесконечной фрагментацией (творчеством, выраженным в создании все новых теорий все быстрее); она кончилось измождением и энантиодромией энтропийного времени, диалектическим обращением в негэнтропийное время и новым восстановлением (это было 11-17-80). Тогда я не видел Валис, это была теофания, я предстал перед Богом, его любовью и добротой, после чего Он все мне объяснил. Так что события, приведшие к 3-74 и моему переживанию Валис имели параллель в диалектике моей экзегезы, ведущей к 11-17-80 и теофании христианского Бога Любви. Составляющими этих двух полетов были: космогенический энтропийный полет в «расщеплении», пока не была достигнута бесконечная скорость (время) и фрагментация (пространство), затем измождение, затем энантиодромия в негэнтропийное время и «заморозка» (реинтеграция), так сказать, «Праджапати»[49], приведшие к совершенно иному исходу:
1) 3-74. Валис, являющийся миром, увиденным должным образом (морфологическая классификация, рост, совершенствование и самозавершение в негэнтропийном времени, энтропийная, текучая вселенная, протянувшаяся сквозь бесконечность — т. е. изнутри наружу). По сравнению с:
2) 11-17-80. Христианский Бог в теофании, не являющийся миром, трансцендентный. Что, как я считаю, я видел 3-74:
Суммой (совмещением) двух этих событий является 1) точное знание мира, основанное на 3-74 и экзегезе, выросшей из этого опыта; 2) прямое знание Бога и природы Бога, основанное на вышеописанных элементах, так что 3-74 привело к экзегезе, которая, хотя и была продолжением энтропийного времени в ущерб негэнтропийному, привела (из-за бесконечного ускорения времени и бесконечного разрушения пространства, пока не было достигнуто измождение) к теофании, которая, как я считаю, у меня и была.
Теперь можно рассмотреть, как во все это вписывается Мэри Джейн[50]. Она была последним толчком для диалектики во мне, моей экзегезы (иными словами, для моего мышления), так что она достигла бесконечной скорости и бесконечного пространства, истощив себя, и тогда произошла энантиодромия. Энантиодромия совершается не в мире, она совершается в разуме, тщетно жаждущем Бога. (Тщетно, пока не произошла последняя главная энантиодромия и Бог вступил в битву, чтобы остановить диалектику самого моего мышления и открыл себя).
