Выхода не оставалось. И когда в нескольких метрах над крышей маятник на мгновение застыл, а затем начал обратное движение, я ослабил тормоз и, проносясь в сторону зеленой ограды, стал стремительно скользить к земле.
Я успел заметить летящую под ноги скамью, последним усилием притормозил падение и, перелетев через нее, покатился по мокрой траве.
Послышалось шуршание ветвей, и по садовой дорожке ко мне кинулась задыхающаяся Яэль.
— Вы!.. Живой!.. Все-таки решились?!. Я чуть не умерла тут со страха!..
Она опустилась рядом на траву и закрыла лицо ладонями. Но тут же вскочила.
— Бежим скорее! Вас могли увидеть...
Она схватила меня за руку и потянула за собой.
От острой пронзительной боли я чуть не потерял сознание, и только невероятным усилием удержался, чтобы не закричать.
Правая рука повисла.
— Что с вами?! Вы ранены? — испуганно вскрикнула Яэль.
Стиснув зубы, я двинулся вслед за ней. Левой рукой я придерживал правую, стараясь не стонать.
Мы бежали в сторону дома, почти не различая в темноте дорогу. По траве, мокрой то ли от росы, то ли после полива. Продираясь через декоративные, чернеющие в ночи кустарники.
Сквозь доносившиеся сюда звуки музыки и гул голосов я все пытался различить возможные знаки опасности.
Дверь в усадьбу со стороны сада была открыта.
Мы вбежали в просторный холл с огромным биллиардным столом посредине. Несколько человек, находившихся в холле, с недоумением проводили взглядом хозяйку дома, которая с отчаянием тащила за собой лохматого непонятного типа в мокрых мятых одеждах, с обвязкой на груди и болтающимися на поясе альпинистскими карабинами.
— Сюда!
Яэль распахнула одну из обитых кожей дверей и втолкнула меня в большой кабинет,уставленный книжными стеллажами. Дверь захлопнулась.
И тут она остановилась в растерянности.
— Где же отец? — проговорила она упавшим голосом.— Он уже должен быть здесь...
Я простонал сквозь зубы и без сил опустился в большое кожаное кресло.
Яэль сняла трубку телефона, стоявшего на широком, покрытом толстым стеклом столе, и тут же швырнула ее на место. Телефон молчал. Тогда она кинулась к одному из стеллажей и оттолкнула его. Стеллаж легко отъехал в сторону. За ним, в нише стены на полке, стоял селектор.
— Прайс! Вы слышите меня?
— Да, госпожа! Я вас слушаю!— донесся сквозь треск помех хрипловатый голос.
— Вы не видели отца, Прайс? Может быть около дома...
— Минут пятнадцать назад он прошел в сторону подиума с господином Мором... Что-нибудь случилось?
