Через сотню метров, промчавшись, через несколько перекрестков, мы оказались в торговых кварталах.
— Ну, вот и еще работнички фирмы "Эдем",— процедил Гиль сквозь зубы.— Эти ребята имеют, видимо, более четкие инструкции.
Он кинул взгляд в зеркало заднего обзора и сбросил скорость.
— Где же они сели на хвост?— бормотал он.— Значит, кто-то еще торчал под вашим домом...
Петляя по узким улочкам и темным дворам запертых на ночь магазинов, мы миновали мрачные, одному Гилю ведомые, замусоренные проезды и выкатили в путаницу прибрежных улочек. Через несколько минут перед нами замаячили мачты яхт-клуба.
Машина остановилась в неосвещенном переулке, не выезжая на набережную.
Гиль откинулся на сиденье и сквозь прикрытые веки смотрел на покачивающиеся впереди верхушки мачт.
Наступило тягостное молчание. Тихо урчал двигатель. Издалека, от волнорезов, доносился шум волн.
— А знаете, Рон,— проговорил Гиль,— я, пожалуй в нокдауне... И для меня это не очень привычное состояние.
Он задумчиво протянул руку к радиотелефону и нажал несколько кнопок. Поколебавшись, вернул телефон на место.
— Даже связаться со стариком Кольбергом, чтобы вытянуть его с виллы, сейчас рискованно. Думаю, люди Мора сидят на всех каналах связи... Но и оставаться в этой машине теперь опасно, да, пожалуй, и бесполезно... Среди во-он тех посудин болтается яхта Кольбергов. Пока что переберемся туда.
— У вас есть доступ?
— Яхты, Рон, — это еще одно из моих увлечений. И по уже известной вам причине эта белоснежная красавица нередко находится именно под моей опекой во время морских прогулок. В богатых домах, знаете, не любят расширять круг "допущенных". Так что для меня-то как раз вход на нее свободный.
Мы бегом спустились к ржавым воротам яхт-клуба.
Гиль приветственно махнул рукой охраннику, выглянувшему из будки. Калитка открылась и тут же захлопнулась за нами.
Мы быстро шли по проходу между швартовыми тумбами. С двух сторон мерно покачивались разнокалиберные суда и суденышки — от корабельных шлюпок до роскошных прогулочных яхт.
Гиль уверенно шел впереди, держа курс на белоснежное легкое судно, на корме которого латунно поблескивало имя "Наяда".
Он взбежал по сходням на палубу... И неожиданно замер, сделав мне знак остановиться.
Я проследил за его взглядом.
В иллюминаторах "Наяды" горел свет.
Гиль осторожно запустил руку в отворот своей куртки. Тускло блеснула сталь пистолета. Долетел еле слышный щелчок предохранителя.
Бесшумно ступая по палубе, мы обогнули аккуратно сложенные у борта бухты канатов. Я остался в тени мостика, прижавшись спиной к надстойке, а Гиль так же бесшумно двинулся дальше, осторожно обследуя палубу. Через минуту, вынырнув из-за темнеющей на носу массивной туши кабестана, он вновь оказался около меня. Палуба была пуста.
