«По дороге куплю ей цветы, — подумал Эдик. — Полинка их любит. Радуется, когда дарят. Хотя в нашем саду растут всякие-разные, включая экзотические. Она сама садит и взращивает. Но дареные «веники» все равно приводят ее в восторг!»
Корнилов стал спускаться. Одна из ступенек треснула под его весом.
«О-о! — булькнуло в голове. Звук как в какой-то старой компьютерной игре. А в какой, и не вспомнить. — Сейчас свалишься, Эдуард Константинович, сломаешь себе ногу и не объяснишь потом никому, какого черта полез на спасательную вышку в этом богом забытом месте…»
До земли Эдик все же добрался без травм. Спрыгнув на гальку, осмотрел конечности. Вроде бы целы. Только немного голень ободрал.
Корнилов хотел было возвращаться к скутеру, как увидел человека, который двигался со стороны гор в его сторону. Шел торопливо, но медленно. А все из-за хромоты. Человек старался передвигаться быстро, но у него не получалось. И палка, на которую он опирался при ходьбе, не помогала.
Эдик решил подождать. С собой у него были сигареты, и он прикурил одну. Попыхивая сигаретой, смотрел на человека. Теперь, когда он приблизился, стало ясно, что это глубокий старик. И довольно шустрый для своего возраста — Эдик дал бы ему лет восемьдесят, не меньше.
Когда расстояние, разделяющее двух мужчин, не превышало метров десяти — незнакомец как раз перелез через ограждение шоссе — пожилой остановился, чтобы перевести дух. Теперь он опирался на палку двумя руками.
— Доброе утро, дед, — поприветствовал его Эдик.
Дед ответил ему на непонятном языке.
— Я не понимаю, — пожал плечами Корнилов.
Старик покачал головой и сказал по-русски:
— Угости дядьку Яна сигареткой.
Эдик вытащил пачку «Парламента» и двинулся к старику. Дойдя до него, протянул сигареты. Дед взял две. Одну в рот сунул, другую за ухо. Эдик дал ему прикурить.
— А почему по-нашему не понимаешь? — спросил дед, с наслаждением затянувшись.
— А ты на каком языке со мной разговаривал?
— На цыганском, конечно. Что, совсем забыл родную речь?
— Да я не… — Но осекся. Не стал говорить, что русский. — Я не помню ее, да.
— Плохо.
— Согласен.
— Давно тебя прислали?
Опять непонятно!
— Сегодня первый день, — наугад ответил Эдик.
— Видно, что неопытный. Чуть не свалился, видел я.
— Какое, дед, у тебя орлиное зрение. Ты ж был в километре, когда ступенька подо мной проломилась.
— Не зря Барон меня дежурным сделал. В молодости я мог без бинокля увидеть, как на дальнем мысу маяк зажигают — он в те времена не был механическим.
