Раиса Антоновна много всякого повидала в своей жизни: и годы войны, и выселение чеченцев. Какие только трудности не испытала, но чтобы чеченские мужчины так плакали, этого она никогда не видела. Глядя на Ахмеда, который дал волю своим чувствам, было видно, какую боль он переносит в данный момент. Слезы текли по его мужественным щекам. Это были слезы боли и отчаяния.
— Не думал, что здесь такая мясорубка, — только и произнес Ахмед, — не прощу себе, что отсиделся, как трус. Вот как тут не воевать? Как не отомстить этим бандитам за брата? Сколько можно этого терпеть? — одними вопросами возмущался он, вытирая слезы уже почти мокрым платочком. — Я должен был лежать рядом. Рамзана за что? Ведь совсем еще юнец… жизнь не успел повидать. Неужели не видно, что здесь мирные, ни в чем не повинные люди? О, Аллах! Дай нам терпения. В твои руки все отдаем! — взмолился он.
— Расул, прости меня, не сумели мы сберечь вас, — крепко обнимая племянника, рыдал он. — Не думал, что вас тут так терзают. Думал, что проверят документы и уйдут, как вчера. Знай я это, хоть одного из них, но уложил бы. Я, дурень старый, двустволку спрятал, — не мог успокоиться дядя, обнимая детей.
Военные ушли, и многие, кто чудом уцелел, начали ходить по дворам со словами утешения и соболезнования. Подводили итоги самой страшной и жестокой трагедии.
Как и Ахмед, во всем поселке все открыли ворота в знак всеобщего траура — тезета[7]. Сразу всех похоронить никак не получалось, убитых было много, в том числе дети, женщины, старики. Плакали и стар и млад. Эта была самая трагическая страница в памяти жителей поселка Новые Алды.
Тумиша то приходила в себя, спрашивала, где ее дети, и снова теряла сознание. Многие думали, что не выживет. Зина с Раисой ухаживали за ней, как могли. На третий день Тумиша открыла глаза и начала смотреть по сторонам. Девочки с Расулом стояли рядом у изголовья. Она ощущала такую слабость, что не могла даже приподняться.
— Тумиша, вот ты и очнулась, родненькая. Не терзай себя, надо жить. Детей своих пожалей, слышишь? — сходу начала повторять Раиса, не умолкая.
— Где они? — спросила она. Все отчетливо понимали, что речь идет о погибших Адлане и Рамзане.
— Только не волнуйся, тебе сейчас нужен покой, так врач сказал, — начала успокаивать ее Зина.
— Где они? — еле спросила она опять, сама не понимая, к кому конкретно обращается.
Подошел Ахмед и присел рядом на краю кровати. В комнате стояла неимоверная тишина. Только изредка было слышно, как кто-то всхлипывает. И снова не мало повидавший на своем веку грозный горец не смог совладеть с собой и тихо заплакал.
